Письмо М.А. Спиридоновой ЦК РКП(б). Ноябрь 1918 г.

ПИСЬМО М.А. СПИРИДОНОВОЙ ЦК РКП(б)

Ноябрь 1918 г.

ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ ПАРТИИ БОЛЬШЕВИКОВ Я пришла к вам 6 июля для того, чтобы был у вас кто-нибудь из членов Ц.К. нашей партии, на ком вы могли бы сорвать злобу и кем могли бы компенсировать Германию (об этом я писала вам в письме от того же числа, переданном Аванесову ^[1] в Большом театре ^[2] ).

Это были мои личные соображения, о которых я считала себя вправе не говорить своему Ц.К., предложив взять представительство на себя.

Я полагала, что мне удастся более, чем другим, загородить свою партию и тех «малых сих» - крестьян, рабочих, матросов и солдат, которые шли за ней.

Я была уверена, что, сгоряча расправившись со мною, вы испытали бы потом неприятные минуты, так как что ни говори, а этот ваш акт был бы чудовищным, и вы, быть может, потом скорее опомнились и приобрели бы необходимое в то время хладнокровие.

Случайность ли, ваша ли воля или еще что, но вышло все не так, как я предлагала вам в письме от 6-го июля. Пролилась невинная кровь Емельянова ^[3] , Александровича ^[4] и других, совсем уж «малых сих» (Емельянов до такой степени не участвовал ни в чем и ничего не знал, что был арестован поповцами ^[5] как член чрезвычайки и отведен в их штаб ^[6] . Александрович в этот день только по Блюмкину ^[7] догадался, что затевается акт против Мирбаха - события завертели его раньше, чем он успел опомниться.

Мы от него скрывали весь Мирбаховский акт, а другого ведь ничего и не готовилось. Он выполнил некоторые наши поручения, как партийный солдат, не зная их конспиративной сущности. О других расстрелянных и подавно нечего говорить). После этого смысл моего добровольного прихода к вам в моих глазах свелся почти к нулю. Все же соблазняло использовать суд как кафедру. Вы до того бесчестно клеветали на нас, до того вам хотелось обвинить нас в том, чего не было, до того** неслыханно вопиюща и небывало подла и гнусна** была ваша травля нашей партии, при полном удушении нашей печати, что нужно было, хотя бы и очень тяжелой ценой, ценой компромисса - участия в вашей лжи (признанием вашего суда), приобрести эту возможность гласной борьбы с вами.

Никогда еще в самом разложившемся парламенте, в продажной бульварной прессе и прочих махровых учреждениях буржуазного строя не доходила травля противника до такой непринужденности, до какой дошла ваша травля, исходящая от социалистов-интернационалистов, по отношению к вашим близким товарищам и соратникам, которые погрешили против лояльности к германскому империализму, а не к вам, и во всяком случае не погрешили в отношении революции и Интернационала.

После моего заявления Шейнкману ^[8] и в Ц.К. партии большевиков о нашем стремлении изгнать все (не только германские) тайные штабы мировой контрреволюции из сердца и очага международной социалистической революции Советской России, после этого в Архангельских краях каким-то генералом были расстреляны наши Левые Социалисты-Революционеры ^[9] , а в Украине из-за Мирбаха и Эйхгорна стали специально отыскивать Левых Социалистов- Революционеров и после пыток убивать. И в то время, как наши Левые

Социалисты-Революционеры умирали на чехословацком и других фронтах, в рядах Советских войск, вырезывались ярославской и казанской белой гвардией ^[10] , в то время, как каждый империалист уделял особое внимание преследованию нас, вы, интернационалисты, тоже беспощадно обрушивались на нас.

Многочисленные массы, идущие за Левыми Социалистами- Революционерами, лишились советских прав; Советы и Съезды разгонялись в каждой губернии десятками (Витебская, Смоленская, Воронежская, Курская, Могилевская, Нижегородская и проч., и проч.). Вся советская (а другой тогда еще и не было) крестьянская масса была раздавлена, загнана, затравлена и поставлена под начало военно-революционных комитетов, исполкомов (назначенных из большевиков-коммунистов) и чрезвычаек.

В чрезвычайках убивали Левых Социалистов-Революционеров (отчеты в «Известиях ЦИК» и «Еженедельнике» чрезвычаек) за отказ подписываться под решением пятого Съезда Советов; убивали просто за то, что они Левые Социалисты-Революционеры и «упорствовали» в этом, не отрекались (циркуляр Петровского ^[11] об «упорствующих»); убивали, истязали, надругивались. В Котельничах, например, убили только за лево-эсерство двух наших товарищей - Махнева ^[12] и Мисуно ^[13] (члена Крестьянской секции ^[14] и Ц.И.К. нескольких созывов, члена президиумов нескольких Всероссийских Крестьянских Съездов). Мы гордились ими.

Они были настоящими детьми теперешней народной революции, вышли из недр ее, выпрямились и работали так, что о Мисуно по всему краю, где он являлся, ходили легенды. Незаметные герои, на хребте которых мы с вами протащили всю Октябрьскую революцию. Мисуно дорого поплатился перед смертной казнью за свой отказ большевистским палачам рыть себе своими руками могилу. Махнев согласился рыть себе могилу на условии, что ему дадут говорить перед смертью. Он говорил. Его последние слова были: «Да здравствует мировая социалистическая революция». Тут ваши палачи прикончили его. И сколько их, погибших сейчас, этих наших Мисуно и Махневых, по Советской России, безвестных, безымянных, великих в своей стойкости и героизме.

Разгром нашей партии - это разгром советской революции. Вся

дальнейшая история этих месяцев говорит об этом. А вы так и не поняли этого. Вы отупели до того, что всякие волнения в массах объясняете только агитацией или подстрекательством.

Вы перестали быть социалистами в анализе явлений, совершенно уподобляясь царскому правительству, которое тоже всюду искало агитаторов, и их деятельностью объясняло все волнения. И вы так же правы, как оно. Вот что об агитаторах мне пишут крестьяне из всех губерний Советской России: «Ставили нас рядом, дорогая учительница (орфографию всюду исправляю), целую одну треть волости шеренгой и в присутствии тех двух третей лупили кулаками справа налево, а лишь кто делал попытку улизнуть, того принимали в плети». (Реквизиционный отряд, руководимый большевиками из Совета.)

Или из другого письма: «По приближении отряда большевиков надевали все рубашки и даже женские кофты на себя, дабы предотвратить боль на теле, но красноармейцы так наловчились, что сразу две рубашки внизывались в тело мужика-труженика. Отмачивали потом в бане или просто в пруду, некоторые по несколько недель не ложились на спину. Взяли у нас все дочиста, у баб всю одежду и холсты, у мужиков - пиджаки, часы и обувь, а про хлеб нечего и говорить...»

Или из третьего письма: «Матушка наша, скажи, к кому же теперь пойти? У нас в селе все бедные и голодные, мы плохо сеяли - не было достаточно семян. У нас было три кулака, мы их давно ограбили, у нас нет «буржуазии”. У нас надел 3/4 - 1/2 на душу; прикупленной земли не было, а на нас наложена контрибуция и штраф. Мы побили нашего большевика-комиссара, больно он нас обижал. Очень нас пороли, сказать тебе не можем, как. У кого был партийный билет от коммунистов, тех не секли. Кто теперь за нас заступится? Все сельское общество тебе земно кланяется».

Из четвертого: «Вязали нас и били, одного никак не могли усмирить, убили его, а он был без ума...»

Из этого же письма: «Оставили нам много листов и брошюр, мы их пожгли, все один обман и лесть».

Из пятого письма: «В комитеты бедноты приказали набирать из большевиков, а у нас все большевики вышли все негодящиеся из солдат, отбившиеся, прямо скажем, хуже дерьма. Мы их выгнали. То-то слез было, как они из уезда Красную Армию себе в подмогу звали. Кулаки-то откупились, а “крестьянам” спины все исполосовали и много увезено, в 4-х селах 2-3 человека убито, мужики там взяли большевиков в вилы, их за это постреляли».

Или шестое письмо: «Прошел слух в уезде, что и ты нас обманываешь, стаскиваешь опять к большевикам, а они тебя за это выпущают. Нет, уж теперь не заманишь к ним. У нас в уезде их как ветром выдуло, убивать будем, сколько они у нас народу замучили. Максим В... приехал, сказывал, что ты все в тюрьме. А ты, родименькая, духом не падай, знамя наше крестьянское держи крепче; замаливай за нас, голубушка, сиди твердо. У нас никого нет за “учредилку”, будь покойна, мы все за левыми идем».

Или седьмое, от 15-го июня письмо: «1) Григорий Кулаков - отобрано из последних двух пудов один пуд. Семья 3 человека. 2) Сергей Агашин. Семья 7 человек. Отобрали 5 пудов муки, картофеля 7 пудов. Оставили по пуду того и другого. 3) Солдатка Марфа Степанова. Семья 6 чел<овек>. Отобрали всю муку - 3 пуда. 1 У2 пуда солоду, крупы 1 У2 пуда. 4) Исак Харитонов. Семья 5 чел<овек>. Всю муку (купленную) увезли, 8 пудов. 5) Учительница Ульяна Степановна Ходякина. Взяли бесплатно гармонию. 6) Деревня Собакино. Трифон Мартянин: отобрали пиджачную пару. 7) Лаврентий Аголов. Семья 7 человек. Взяли 4 пуда и оставили на 2 месяца 3 пуда. 8) Деревня Ильинка. У Алексея Иванова. Отобрали серебр<яные> часы, ружье пистонное. 9) У Ивана Артемова - медную трость. 10) Федот Зайцев.

8 чел<овек> семьи, взято из двух пудов овсяной муки - полтора пуда. Оставили ржаной 30 фунтов. И) Деревня Телятово, стреляли по ребятишкам, бегущим в лес. Всего не перепишешь. Реквизиционный отряд большевиков при кулачной расправе; если лицо шибко раскровянится, то любезно просят выпить, потом бьют опять».

Или 8-е письмо: «Разгромили организацию Левых Социалистов- Революционеров, хотели поднять на штыки ребенка, только сильным вмешательством женщины, назвавшей его своим, удалось спасти.

Берут платье, режут скот, бьют посуду, совершают по всему Коротоякскому уезду всякие неслыханные бесчинства. На конференции от 7-ми волостей вынесли месяц назад резолюцию, что мы все согласны отдать, все излишки хлеба, только бы не присылали отряды, а просто несколько человек за хлебом.

Прибывший отряд занялся вместо честной реквизиции другим, в чем и подписываемся. (Подписи села Платова, Коротоякского уезда)».

Из 9-го письма: «В комитеты бедноты идут кулаки и самое хулиганье. Катаются на наших лошадях, приказывают по очереди в каждой избе готовить обед, отбирают деньги, делят меж собой, и только маленький процент отсылают в Казань; приказали отнимать скот у мужиков. У кого в семье меньше 4-х чел<овек>, у тех последнюю корову отобрать.

За овцу 15 руб<лей> налог. Крестьяне режут скот. Через год разорение будет окончательное и непоправимое. Деревня без скота гиблая».

Из 10-го письма: «Мы не прятали хлеб, мы, как приказали по декрету, себе оставили 9 пудов на год на человека. Прислали декрет - оставить себе 7 пудов, два пуда отдать. Отдали. Пришли большевики с отрядами. Разорили вконец. Поднялись мы. Плохо в Юхновском уезде, побиты артиллерией. Горят села. Сравняли дома с землей. Мы все отдавали, хотели по-хорошему. Знали голод голодный. Себя не жалели. Левые Социалисты-Революционеры все ходили и учили - не прячьте, отдавайте».

Или из одиннадцатого письма (от интеллигента): «Реквизиционные отряды, немецкая милиция и пр<очие> начисто загнали трудовых мужиков. Творилось что-то невероятное. Грабили, били, пороли, насильничали, отбирали все. Всегда вооруженные, пьяные с пулеметами. При мне грабили баб, наведя на них пулеметы, на станции. Отобрали от них ягоды, сыр, сало. Лопали их...

Один товарищ и я вмешались, нас чуть не расстреляли. Комиссара станции чуть не избили, пригрозив бумажкой, которая, как они кричали, дает им право “все, что угодно, делать”. Бумажка была подписана Цюрупой ^[15] и еще кем-то, чуть ли не самим Лениным. Отряд был из Москвы. Я не склонен очень обвинять рабочих (отряд был из рабочих-большевиков), до этого они реквизировали скот, ну и нализались. Я знаю, что они не могут быть иными. Характерно, что они при всех этих безобразиях нечленораздельно ревели: “Что, контрреволюцию завели... Нет, шалишь... Мы всех вас, кулаков... вооо как... к стенке... И готово”.

Как видите, объективно, они революционны, только пьяны. Но все же, каково было нам - бабам, пассажирам, мужикам. Ведь они вертели во все стороны пулеметы, направляя на всех.

Мужики озлобились. Конечно, правые стали действовать. “Выступление” стало психологически неизбежным. Мужики бегали к нам и спрашивали, что им делать? Наши “левые”: “У нас, - говорили они, - есть оружие, мы дальше не можем. Иначе крестьяне уйдут без нас, все равно, и будет хуже им”. Скажите, что нам было делать, что сказать? Сказать: “подождите” или отойти? Мы сказали: “защищайтесь”. И через несколько дней я читал в газете о “левоэсеровском выступлении кулаков”. Я знал, что оно будет подавлено, а крестьяне справедливости не найдут. Все мы знали, и мужики наши. Но что бы вы сказали? “Идите к Советам” - но ведь от Советов это шло. Ведь у них документы от “самих”. Обратиться к “самим”? Но ведь Ленин сам в руках у “отрядов”. Что было делать? Теперь там крах, террор и подавленность».

Или... Идет уездный съезд. Председатель, большевик, предлагает резолюцию. Крестьянин просит слова. - “Зачем?” - “Не согласен я”. - “С чем не согласен?” - “А вот, говоришь, комитетам бедноты вся власть, не согласен, вся власть Советам, и резолюция твоя неправильная. Нельзя ее голосовать”. - “Как?.. Да ведь это правительственной партии”. - “Что за правительственной?” - Председатель вынимает револьвер, убивает наповал крестьянина, и заседание продолжается.

Голосование было единогласное.

У нас зарегистрирована порка крестьян в нескольких губерниях, а количество расстрелов, убийств на свету, на сходах и в ночной тиши, без суда, в застенках, за “контрреволюционные” выступления, за “кулацкие" восстания, при которых села, до 15 тысяч человек, сплошь встают стеной, учесть невозможно. Приблизительные цифры перешли давно суммы жертв усмирений 1905— < 190 >6 гг.

Кто агитатор, кто подстрекатель?! Отвечайте! Вы контрреволюционеры, худшие из худших белогвардейцев!!!

“Велели нам красноармейцы разойтись. А мы собрались думать, что нам делать, как спастись от разорения. Мы все по закону сполна отвезли на станцию, а они опять приехали. Велели со сходов уйти. Мы их честно стали просить оставить нас. Обед им сготовили, все несем, угощаем, что хотят берут, даем без денег, не жалуемся. А они пообедали и начали нас всячески задирать. Одного красноармейца поколотили. Они нас пулеметом, огнем. Убитые повалились...

И вот пошли мужики потом. Шли все 6 волостей стеной, на протяжении 25 верст со всех сторон, с плачем, воем жен, матерей, с причитаниями, с вилами, железными лопатами, топорами. Шли на Совет”, - пишет левый с.-p., член Крестьянской Секции ^[16] , избитый в этом “кулацком мятеже” до полусмерти крестьянами и потерявший сына, - честного советского работника. “Он не издал ни одного звука, когда его мужики мучили, мужественно вынес пытку и умер под ней”, - отец не жалуется. Он, этот полуграмотный крестьянин, понимает, что мужики, замученные нуждой (он приводит цифры имущественного положения этого уезда - 41 % безлошадных и т. д.), “бедные” и отчаянно голодавшие весь 1917-18<-й> год, возмущенные оскорблением их законнейших запросов, должны были “восстать”. Он понимает, что контрреволюцией является не это крестьянское восстание-самозащита, а действия, вызвавшие это восстание, и последовавшее жестокое усмирение.

“Не сделали бы такой пропаганды 1000 агитаторов-большевиков, как они сами ухитряются; теперь им к нам не показаться”».

Кончаю цитировать, так как из ряда губерний однородные сообще- ния. Петроградская история с матросами - вопиющий по бессмысленной жестокости факт расправы с лояльным проявлением недовольства трудящихся. Как можно было так ослепнуть и впасть в такую шкурную панику, чтобы так расправляться с чистейшей революционной стихией, внезапно взмывшей? Как поднялась у вас рука на тех матросов, поддержкой которых больше всего мы завоевали Октябрьскую революцию? Как могли вы, кричавшие о Керенском, с его смертной казнью на фронте, здесь, в тылу, убивать без суда и следствия лучших сынов революции?

Как не стыдно было вам убить Хаскелиса за то только, что он, по поручению законно существующей при Петроградском Совете фракции Левых Социалистов-Революционеров, прочел ее декларацию? Лживость инкриминируемого ему вами обвинения, будто при нем найдена резолюция собрания матросов, написанная его собственной рукой, доказывать нет нужды: у Хаскелиса, убитого вами, не было обеих рук по плечи, когда вы его взяли.

Этой крови вам не смыть, не отчиститься от нее даже во имя са- мых «высоких» лозунгов.

Вы, которые лицемерно кричите на весь мир в обращении к английским и французским рабочим, что даже пособников заговора англо-французского империализма, если случайно они окажутся рабочими, вы не задержите заложниками, не арестуете, показывая нежелание ваше нарушить неприкосновенность трудящихся, вы убиваете русских трудящихся сотнями, тысячами сразу (Смоленская губерния, Ливны ^[17] , Вятская губерния, Пензенская и т. д.).

Что же, или кровь расстрелянного вами в Петрограде матроса Шашкова не такая же алая и не так же ли у него только одна жизнь?

Несмотря на все трудности жизни, масса, понимая окружающие опасности, умеет терпеть свои неслыханные тяготы. Но она революционна, она осознала свои права, она хочет самоуправления, она хочет власти Советов. Лозунги «кулацких» восстаний (как вы их называете) не вандейские. Они революционны, социалистичны. Как смеете вы кроваво подавлять эти восстания вместо удовлетворения законных требований трудящихся?!

Вы убиваете крестьян и рабочих за их требования перевыборов Советов, за их защиту себя от ужасающего, небывалого при царях произвола ваших застенков-чрезвычаек, за защиту себя от произвола большевиков-назначенцев, от обид и насилий реквизиционных отрядов, за всякое проявление справедливого, революционного недовольства.

И не вина масс, что их требования сходны с нашими лозунгами.

Все то, чему мы учили народ десятки лет и чему он кровавым опытом, кажется, научился - не быть рабом и защищать себя, вы как будто хотите искоренить из его души истязаниями и расстрелами. Когда вы увидали, что наша партия жива, что мы не упали на колени и не подали прошения о помиловании, как все эти сутенеры из «Воли Труда» ^[18] и «Народных Коммунистов» ^[19] , когда вы увидали, что наши массы от нас не ушли, тогда вы начали давить нас всей силой вашего партийного государственного пресса.

Ваши прежние средства - ложь, клевета - перестают быть действительными. «Петроградская конференция Левых Социалистов- Революционеров, вместе с монархистами и правыми эсерами», как говорят, «абсолютно проверенные» данные Зиновьевской чрезвычайки, это уже такая сильная доза даже не лжи, а безграмотного вранья, что уже никто не верит вашим известиям о Левых Социалистах- Революционерах. Из них берут только факт защиты нами власти Советов, которую вы уничтожили, власти трудящихся, с которой вы перестали считаться.

У вас осталось одно средство - физическое истребление нас, и вы его начали применять, устраняя по пути торжествующей контрреволюции последнюю силу, на которую могли бы опереться, к которой могли бы кинуться разбитые, разочарованные массы.

И вот уже начались контрреволюционные лозунги, в волнениях уже поднимается Учредилка, уже приходит этот ужас буржуазно-демократической республики, созданный исключительно вашими ру- ками.

Никогда, никогда Россия, так счастливо ставшая в массовой пси- хологии по пути к примитивам максимализма (а только они правы и логичны при глубочайшем революционном взрыве), никогда бы она не попала в объятия социал-предателей и реакции, если бы не ваша партия.

Ваша партия имела великие задания и начала она славно. Октябрьская революция, в которой мы шли с вами вместе, должна была кончиться победой, так как основания и лозунги ее объективно и субъективно необходимы в нашей исторической действительности, и она была дружно поддержана всеми трудящимися массами.

Это была действительно революция трудящихся масс, и советская власть буквально покоилась в недрах ее. Она была нерушима, и ничто, никакие заговоры и восстания не могли ее поколебать. Правые эсеры и меньшевики были разбиты наголову не редкими репрессиями и стыдливым нажимом, а своей предыдущей соглашательской политикой. Массы действительно отвернулись от них. Губернские и уездные съезды собирались стихийно, там не было ни разгонов, ни арестов, была свободная борьба мнений, спор партий, и результаты выборов обнаруживали всюду полное презрение масс к соглашательским партиям правых с.-р. и меньшевиков.

Они погасали в пустоте. Террор против них был излишен. И так было бы до сих пор, если бы был верен курс вашей политики, если бы вы не изменили принципам социализма и интернационала. Но ваша политика объективно оказалась каким-то сплошным надувательством трудящихся.

Вместо социализированной промышленности - государственный капитализм и капиталистическая государственность; принудительно эксплуатационный строй остается, с небольшой разницей насчет распределения прибыли - с небольшой, так как ваше многочисленное чиновничество в этом строю сожрет больше кучки буржуазии.

Вместо утвержденной при всеобщем ликовании 3-м съездом Советов рабочих и крестьян социализации земли вы устроили саботаж ее, и сейчас, развязав себе руки разрывом с нами, Левыми Социалистами-Революционерами, тайно и явно, обманом и насилием подсовываете крестьянству национализацию земли - то же государственное собственничество, что и в промышленности. Будто нарочно, вы не позволяете крестьянам десятки тысяч десятин помещичьих имений брать в социализацию и сберегаете их «советскими имениями», целехонькими, чтобы в случае прихода реакции, помещики вошли туда, как в Украине, на готовенькое.

Передвижения земли, трансформация всего хозяйства и владения на местах, благодаря вашему саботажу Закона о социализации земли и хитростям с национализацией, чрезвычайно затруднены, и это чревато горькими последствиями для крестьянства.

В вопросе о войне и мире вы приняли «решение» в подписании Брестского мира, который, быть может, уже сделал-таки свое - задушил нашу революцию. И вы имеете еще поразительную смелость уверять народ, что ваше соглашательство с германским империализмом - «передышка» дала нам богатые результаты. Что, это она нам дала?! Извратила нашу революцию и задержала на полгода германскую, ухудшила отношение к нам английских и французских рабочих, когда на западные фронты обрушились все освобожденные нами военные силы Германии, что унесло у них сотни тысяч жизней, и создала почву и возможность для англо-французского правительства вмешаться в наши дела, с негласной нравственной санкцией рабочего народа в большинстве, при вялом протесте меньшинства. Брест отрезал нас от источников экономического питания, от нефти, угля, хлеба, а ведь от этого-то прежде всего и гибнет наша революция.

Брест - это предательство всей окраинной и Украинской революции немецкому усмирению. Мы «передыхали» в голоде и холоде, внутренне разлагаясь, пока вырезывались финские рабочие, запарывались белорусские и украинские крестьяне и удушались Литва и Латвия. Принцип «передышки» довел разложение ваше до того, что вы вместе с немецким военным командованием усмиряли, как Скоропадский, восстающих белорусов (Сенненский уезд и вся пограничная полоса ^[20] ). И, главное, через Брест мы получили англо-французский фронт, получили весеннюю войну, грозную, неумолимо идущую на нас, со всеми ужасами новой военной техники - ураганного огня и танков, давящих людей тысячами, как козявок. Наша левоэсеровская попытка расторгнуть Брест была отчаянной попыткой апелляции нашего общего Октября к революционному моменту истории, но вы безнадежно увязли в своей позорной зависимости от запугавшего вас германского империализма. Вы способны только апеллировать к материально-техническим моментам. Вы убивали быстро сорганизованные огромные силы армии и революционный энтузиазм на защиту Севера. А Уральский фронт в период вашего мира - союза с Германией был неприкрыто империалистическим, и, воюя с англичанами, вы объективно воевали за германский империализм. Как ни виляйте, но ведь это так.

Вовлеченные в орбиту германской империалистической политики, вы боролись все время с нами, тянувшими вас на юг, так как, понашему, только там, и вы теперь увидели сами, там было наше спасение Октября, - там узел решающего боя за социалистическую революцию. Но вы не могли этого уже понять. Выдача вами нашего золотого запаса Германии, из произведенной нами контрразведки над Мирбахом, обнаруженная ваша тайная дипломатия, ваши унижения, замазывания, укрывательства всей грязи и контрреволюционного германского посольства, в чем теперь немного сознаетесь (Петроград, ящик с маузерами ^[21] ), все это - этапы вашего соглашательства. Теперь вы рекомендуете кильским матросам ^[22] и Либкнехту левоэсеровскую тактику отказа от Бреста. Зачем же вы сами ползали на брюхе перед германским империализмом? Клеймя теперь выдачу Шейдеманом ^[23] германского флота, вы расписываетесь этим в предательстве своем нашего Черноморского флота. Левые Социалисты-Революционеры для торжества Интернациональной революции шли на риск огромных национальных жертв, и они имеют право звать на этот же подвиг и Германию. Но причем тут вы, поступившие так же, как соглашатель Шейдеман, и теперь во имя своих национальных интересов требующие от Германии национальных жертв?

Ваша армия, конструкция ее, система управления Троцкого, не только введшего, как Керенский, смертную казнь на фронте, но и осуществляющего ее в ужасающих размерах (чего Керенский не успел и попробовать), старая механическая дисциплина в армии, дисциплинарные взыскания, вплоть до порки солдат социалистической армии, естественно растущая ненависть к верхам и Троцкому, что это все, как не возврат к Николаевским временам, как не подготовка своими руками старой армии, что, в свою очередь, обещает легкий путь к диктатуре над ней учредиловцев и всяких доморощенных Бонапартов? Вы делаете из армии механическую силу, которая должна заменить массы в борьбе с контрреволюцией, но армия-то набирается ведь из масс, оттолкнутых вами от революции?

Своим циничным отношением к власти Советов вы поставили себя в лагерь мятежников против советской власти, единственных по силе в России, своими белогвардейскими разгонами съездов и Советов и безнаказанным произволом назначенцев-болыпевиков. Власть Советов - это, при всей своей хаотичности, большая и лучшая выборность, чем вся Учредилка, Думы и Земства. Власть советов - аппарат самоуправления трудовых масс, чутко отражающий их волю, настроения и нужды. И когда каждая фабрика, каждый завод и село имели право через перевыборы своего советского делегата влиять на работу государственного аппарата и защищать себя в общем и частном смысле, то это действительно было самоуправлением. Всякий произвол и насилие, всякие грехи, естественные при первых попытках массы управлять и управляться, легко излечимы, так как принцип не огра- ниченной никаким временем выборности и власти населения над сво- им избранником даст возможность исправить своего делегата радикально, заменив его честнейшим и лучшим, известным по всему селу и заводу. И когда трудовой народ колотит советского своего делегата за обман и воровство, так этому делегату и надо, хотя бы он был и большевик, и то, что в защиту таких негодяев вы посылаете на деревню артиллерию, руководясь буржуазным понятием об авторитете власти, доказывает, что вы или не понимаете принципа власти трудящихся, или не признаете его. И когда мужик разгоняет или убивает насильников-назначенцев - это то и есть красный террор, народная самозащита от нарушения их прав, от гнета и насилия. И если масса данного села или фабрики посылает правого социалиста, пусть посылает - это ее право, а наша беда, что мы не сумели заслужить ее доверия. Для того, чтобы Советская власть была барометрична, чутка и спаяна с народом, нужна беспредельная свобода выборов, игра стихий народных, и тогда-то и родится творчество, новая жизнь, новое устроение и борьба. И только тогда массы будут чувствовать, что все происходящее - их дело, а не чужое. Что она [масса] сама творец своей судьбы, а не кто-то ее опекает и благотворит, и адвокатит за нее, как в Учредилке и других парламентарных учреждениях, и только тогда она будет способна к безграничному подвигу. Поэтому мы боролись с вами, когда вы выгоняли правых социалистов из советов и Ц.И.К. Советы не только боевые политико-экономические организации трудящихся, они и определенная платформа - платформа уничтожения всех основ буржуазно-крепостнического строя. И если бы правые делегаты пытались его сохранить или защищать в Советах, сама природа данной организации сломила бы их, или народ выбросил бы их сам, а не ваши чрезвычайки, как предателей его интересов.

Программа Октябрьской революции, как она схематически наметилась в сознании трудящихся, жива в их душах до сих пор, и не масса изменяет себе, а ей изменяют. Неуважение к избранию трудящимися своих делегатов и советских работников, обнаруживаемое грубейшим пулеметным произволом, который был и до июльской реакции, когда вы уже часто репетировали разгоны съездов Советов, видя наше усиление, - даст богатые плоды правым партиям. Вы настолько приучили народ к безправию, создали такие навыки безропотного подчинения всяким налетам, что авксентьевская ^[24] -американская-красновская ^[25] диктатура могут пройти, как по маслу. Вместо свободного, переливающегося, как свет, как воздух, как вода, творчества народного, через смену, борьбу в Советах и на съездах, у вас - назначенцы, пристава и жандармы из коммунистической партии.

О, какие вы злостные, злостные предатели коммунистической революции!.. Ну как, как теперь приходить к трудящимся с проповедью классовой власти?! Они спросят: «какого класса?» Ваши проделки с крестьянством, с комитетами бедноты... Теперь вы приняли в этой области на словах все наше, на чем мы и [всю] жизнь настаивали, но ведь пять месяцев вы мучили мужиков, пока не отказались от этих своих затей создать из преданных вам, закупленных пяти-десятью процентами отнятого хлеба, кучек вашего класса, на всю крестьянскую Россию, что-то вроде корпуса жандармов. Рабоче-крестьянское правительство гарантирует себе подчинение, беря от них подписку-присягу. Какое злое извращение классовой власти!

Ваши политические локауты рабочих становятся системой. За что вы распускали Курские ж<елезно>-д<орожные> мастерские ^[26] , упорно выбирающие меня своим советским делегатом? А ваше потакательство корыстности и продажности и карьеризму, § 16-й, эти карточки на обувь, калоши, теплые квартиры и проч. и проч., выдаваемые в первую очередь большевикам, беззастенчивое печатание об этом в «Правде» и «Известиях ЦИК»... («Очищается дом такой-то, в первую очередь помещаются рабочие-коммунисты».) Это выселение рабочего-меныневика и вселение рабочего-болыпевика на жилое место, это ли означает классовую власть?

Увольнение многосемейного рабочего, левого с.-р. и прием на его место холостого коммуниста. Эти расстрелы рабочих, и порки, и убийства крестьян и солдат, это ли означает классовую власть? «Если мы пошлем в Совет честного мужика, сочувствующего Левым Социалистам-Революционерам, то у нас ни ссуды на инвентарь, ни обсеменения; мы всегда посылаем в Совет большевика, хотя мы им все “моргуем” (презираем, буквально: «брезгуем»)», - пишет крестьянин, «через большевика что-нибудь все-таки достанем от исполкома».

Такая подмена интересов трудящихся интересами тех, кто согласен голосовать за вашу партию, создание какого-то римского плебса, ведет, конечно, к разложению живых творческих сил революции. Массы-то все видят, все понимают, лучше нас видят, и никогда еще все общественные силы не были так истощены, никогда не господствовал в такой степени мещанский эгоизм, самоспасение, дух корыстной наживы, спекуляции, обходы законов, ограждающих личность и задерживающих эксплуатацию одного человека другим, как сейчас, при вашем партийном сектантстве. Понятие классовой борьбы, этой философско-исторической доктрины, вы подменили не только марксистским понятием, только борьбы двух экономических категорий, а подменили понятием борьбы просто волчьей.

Рабочие идут на крестьян, чтобы не умереть с голоду, отнимая у них последние куски хлеба; так как территория нашего теперешнего социалистического оазиса никогда не была хлебной житницей, и решение продовольственного вопроса, при наличии всех пагубных следствий войны, внутри острова невозможно, о чем Левые Социалисты-Революционеры говорили достаточно громко. Посеяна огромная рознь между родными братьями - земледельцами и заводскими, и не скоро она уйдет.

Классовая борьба в национальном масштабе - утопия, господа брестские националисты, она мыслима только в интернациональном масштабе; а при спасении себя, при своеобразном социалистическом шовинизме, классовая борьба вырождается, как выродилась у вас.

Посеяна междунациональная рознь проведением продовольственной диктатуры через немецкую милицию. Отряды немецких военнопленных (интернационалистов, прибавляете вы) действовали наряду с другими реквизиционными отрядами. Я знаю о Пензенской губернии.

В Пензенской губернии пороли крестьян, расстреливали ^[27] , и все, что полагается, они приняли в положенной форме и установленном порядке. Сначала их реквизировали, пороли и расстреливали, потом они вставали стеной (кулацкое восстание - говорили вы), потом их усмиряли, опять пороли и расстреливали. Наши Левые Социалисты- Революционеры разговаривали с десятками этих, поровших крестьян, интернационалистов. С каким презрением говорили они о глупости русского мужика и о том, что ему нужна палка; и какой дикий шовинизм вызвали эти отряды «интернационалистов» в деревнях - передать трудно. История с «комбедами» еще долго не изживется.

И нам ли учить вас, что не только фактор политический, да еще сведшийся уже только к голому принуждению и насилию, создает расслоение класса. Процесс расслоения имеет свою хозяйственную, свою культурную, свою политически-правовую основу.

Только так понимая принцип расслоения, действовала всю зиму и весну Крестьянская секция, через своих агитаторов и членов, и результаты были сплошь положительные ^[28] .

Борьба с кулаками и экономическое обезвреживание их давали средства культурно-хозяйственного устроения целых уездов. Ведь ваша партия, давая на один день октябрьских торжеств 25 миллионов, мне же на организации политико-социального просвещения крестьянства за все 8 месяцев, вместо нужных сотен миллионов, дала только 3 миллиона, и оно вынуждено было устраиваться само, в своих селах и деревнях, без помощи государства.

Вся ваша зверская, грубая политика по отношению к крестьянству, особенно развернувшаяся, когда мы стали тюремной, чрезвычайной клиентурой - это политика подлинной контрреволюции. А ваша полиция!.. Это сколок старых городовых с околоточными и избиением даже детей-воришек. А ваша чрезвычайка!.. Именем пролетариата, именем крестьянства вы свели к нулю все моральные завоевания нашей революции. Когда в вашей собственной среде раздавалось робкое пиканье, осмеливающееся возразить против ее разгула и пробующее добиться неприкосновенности лично хотя бы для членов комитетов коммунистической партии и членов Ц.И.К., то вы стали доказывать, что в чрезвычайках нет сомнительных элементов - все сплошь коммунисты, тем хуже для вас и для чрезвычайки. Мы знаем про них, про В.Ч.К., про губернские и уездные чрезвычайки, вопиющие, неслыханно вопиющие факты. Факты надругательства над душой и телом человека, истязаний, обманов, всепожирающей взятки, голого грабежа и убийств, убийств без счета, без расследований, по одному слову, доносу, оговору, ничем не доказанному, никем не подтвержденному. Именем рабочего класса творятся неслыханные мерзости над теми же рабочими, крестьянами, матросами и запуганным обывателем, так как настоящие-то враги рабочего класса чрезвычайке попадаются очень редко. Ваши контрреволюционные заговоры, кому бы они могли быть страшны, если бы вы сами так жутко не породнились с контрреволюцией? Когда Советская власть из большевиков, Левых Социалистов-Революционеров и других партий покоилась в недрах народных, Дзержинский за все время расстрелял только несколько неприятных грабителей и убийц, и с каким мертвенным лицом, с какой мукой колебанья. А когда Советская власть стала не Советской, а только большевистской, когда все уже и уже становилась ее социальная база, ее политическое влияние, то понадобилась усиленная бдительная охрана латышей Ленину, как раньше из казаков царю, или султану из янычар. Понадобился так называемый красный террор. Те самые люди, которые за безмерное страдания всего народа и нас, социалистов, из политических соображений не поднимали руку на Николая Романова и прочих царей и подцарей, и распустили их по всем Украинам, Крымам и заграницам, и подняли руку на Николая только по настоянию революционеров, те самые люди сразу утеряли всякое соображение из-за поранения левого предплечия Ленина, убили тысячи людей. Убили в истерике (сами признают), без суда и следствия, без справок, без подобия какого-либо юридического, не говоря уже нравственного, смысла. Да, Ленин спасен, в другой раз ничья одинокая, фанатичная рука не поднимется на него. Но именно тогда отлетел последний живой дух от революции, возглавленной большевиками. Она еще не умерла, но она уже не ваша, не вами творима. Вы теперь только ее гасители. И лучше было бы Ленину тревожней жить, но сберечь этот дух живой. И неужели, неужели Вы, Владимир Ильич, с Вашим огромным умом и личной безэгоистичностью и добротой, не могли догадаться не убивать Каплан? ^[29] Как это было бы не только красиво и благородно и не по царскому шаблону, как это было бы нужно нашей революции в это время нашей всеобщей оголтелости, остервенения, когда раздается только щелканье зубами, вой боли, злобы или страха и... ни одного звука, ни одного аккорда любви.

Когда были первые единичные случаи расстрелов в чрезвычайках, Дзержинский ломал голову над решением задачи, как оградить Питер, потом Москву от диких грабежей и не быть палачом, убегал мертвенно бледный Александрович, умоляя взять его из чрезвычайки сегодня, сейчас.

Пил запоем матрос Емельянов, говоря: «Убейте меня, начал пить, не могу, там убийства, увольте меня из чрезвычайки, я не могу»... Вот обстановка первых попыток террористических действий. Так как Левые Социалисты-Революционеры в чрезвычайской «Тройке» голосовали против расстрелов, то им было предложено уйти оттуда; так и было сделано. Но, как и во французском терроре, трудно было только начало, так и в России то, во что развернулась большевистская чрезвычайка, превзошло все бывшие у нас опасения.

Эти ночные убийства связанных, безоружных, обезвреженных людей, втихомолку, в затылок из нагана на Ходынке, [с] зарыванием тут же ограбленного (часто донага) трупа, не всегда добитого, стонущего на этой же Ходынке, в одной яме [для] многих, не могут называться террором. Какой это террор?!..

С этим словом связано на протяжении русской революционной истории не только понятие возмездия или устрашения - это в нем последнее дело - и не только желание или необходимость физического устранения какого-нибудь народного палача. Первым и определяющим его элементом является элемент протеста против гнета и насилия и элемент (путем психического давления на впечатлительность) пробуждения чести и достоинства в душе затоптанных трудящихся и совести в душе тех, кто молчит, глядя на эту затоптанность. Это средство имитации пропаганды действием, наглядное обучение масс. Так именно, не боясь никаких последствий, бестрепетно и гордо бить по своему врагу. Акт над германским послом Мирбахом в Советской России и германским генералом Эйхгорном на Украине имели прежде всего это предназначение.

И почти неразрывно с террором связана жертва жизни, свободы и пр<очего> для нападающей страны. И, кажется, только в этом есть оправдание террористического акта. Где все эти элементы в чрезвычайках? Переписка в газетах идеологов чрезвычаек свидетельствует о невероятном умственном и нравственном их убожестве; страстность же защиты полной своей самостоятельности чревата самыми интересными осложнениями для самой вашей коммунистической партии. Вы скоро окажетесь в руках вашей чрезвычайки, вы, пожалуй, уже в ее руках. Туда вам и дорога. Но, бешено защищая себя через этот орган, себя, а не рабочий класс, не смейте говорить при этом от имени пролетариата и крестьянства, от имени которого вы скоро будете иметь столько же права говорить, как Авксентьев или Скоропадский. Революция, хотя вы и выдаете мандаты на участие в ней подобно мандатам на получение калош, не может быть вашей монополией, она пошла вглубь и помимо вас.

И, если еще сможет осилить вашу и психологическую в себе из-за вас реакцию, она найдет свои способы самозащиты и очистит запачанные вами и правыми социалистами социалистические знамена. Сама сущность восстания масс предрешает в себе самой совершенно иные законы борьбы, чем те, что вы ей подсунули. Пользование робеспьеровскими фразами из времен Французской революции, бывшей полтораста лет тому назад, в совершенно иной обстановке - не аргумент и не оправдание, но Робеспьер ^[30] так же подкосил и жестоко повредил своим террором Французской революции, как вы Русской. А как за эту своеобразно понимаемую диктатуру будут расплачиваться своей жизнью и честью не вы, а пролетариат и крестьянство, воображение отказывается представить. Если временно победит Учредилка и начнется террор социал-предателей и буржуазии, что, что, кроме мольбы о пощаде, может противопоставить давящей силе реакции разбитый и связанный пролетариат? К чему, к каким абсолютам, к каким идеям морали и человечности может он апеллировать? Ему скажут те же грубо мстительные, шкурно-хамские, торжествующие слова, которые говорите вы - вы, а не пролетариат, в ваших газетах и на митингах, когда берет ваша физическая сила. И при временном (потому что революция все же победит) торжестве своем враги трудящихся вернут пролетариату все сторицею, беря санкцию, но это не только из своей жестокости, но и из ваших примеров, все вернут в сгущенном и усиленном размере, и то, что вы расстреливали 150 человек за одного члена чрезвычайки, и прочие ваши подвиги морального дерзания.

Рабочий класс до сих пор творил свою революцию под чистым красным знаменем, от его собственной крови, и в этом был великий моральный авторитет его революции, неугасаемая святоносность его [борьбы] и страданий за свои лучшие идеи человечества.

Сама революция, взятая вне ее временных текущих изменений, в существе своем, есть великое светлое преображение жизни, очищение, подъем, освящение ее. Рабочий класс должен запретить вам спекулировать его именем, прикрывая великим, святым понятием диктатуры пролетариата эти мастерства красного цеха.

Рабочий класс и крестьянство должны сказать свое слово: «Долой Чрезвычайки»- и они не только скажут, они разгромят их. Социализм должен осуществиться, так как этого требуют интересы огромного большинства трудящихся, так как капиталистическое развитие подготовило почву и укрепило класс, непосредственно заинтересованный в социализме, - он должен быть и как неизбежный результат всей теперешней исторической катастрофы. Это научное основание социалистической веры не может быть поколебимо никакими неудачами, но она имеет и идеалистические и иррациональные корни. Вера в социализм есть вместе с тем вера в лучшее будущее человечества, в добро, правду и красоту, в прекращение всех форм гнета и насилия, в осуществление братства и равенства на земле.

И вот, по этой вере, ярко разгоревшейся, как никогда, огненным светочем в душе народа, вы ударили в корень, будто плюнули в детскую душу. Что сделали вы с нашей великой революцией, освященной такими невероятными страданиями трудящихся?

Я спрашиваю вас, я спрашиваю... Что сделали вы с той безграничной верой трудящихся в вас, которой в союзе с нами, вы счастливо обладали в такой мере, как кажется, ни одно правительство на свете. Вспомните 3-й съезд Советов ^[31] , после казавшегося нам рискованным разгона Учредительного Собрания. Трудящиеся отбросили жалкие опыты парламентаризма с величавым спокойствием верующего. Они отдались нам, как дитя - матери. Среди вас есть крупные дарования и рядовые работники светлой убежденности и идейности, и все же вы устроили что-то вроде единственной в мире провокации над психологией масс, сделали ядовитую прививку в громадном масштабе, во имя идеи социализма - прививку отвращения, недоверия и ужаса перед этим социализмом-коммунизмом. За тот кусочек правды, что вы показали народу и помогли осуществить, вы превысили свое значение, потребовали себе, как Великий инквизитор, полного господства над душой и телом трудящихся. А когда они стали сбрасывать вас, вы сдавили их застенками для борьбы с «контрреволюцией».

Но ведь до сих пор еще в ваших руках множество средств усмирения недовольства трудящихся. Единая трудовая школа, социализация домов, национализация торговли, каждая из этих реформ - грандиозный фактор в социальной жизни, продолжение Октября. Трудовые массы почти никогда не бывают контрреволюционны. Они только бывают голодны или обижены.

И сейчас они сумели бы героически голодать и холодать, и терпеть еще большие ужасы империалистической и белогвардейской блокады, дотягивая до более светлых дней, если бы и иррациональные корни их движения брались в учет. Особенно это чувствовалось после Октября. Сокрушительные выступления раскованных народных стихий ломали все преграды государственности, в освободительном движении трудящихся действительно слышались «голоса» почти из начального «древнего хаоса», вскрывались, как и во всем мире вскрываются, подземные родники, в огне восстания обнажились глубочайшие истоки народной психологии.

Искание удовлетворения не только брюха, на чем вы строите свой своеобразный метафизический абсолютизм. И, как всегда в эпохи катастрофических переворотов и напряженности мирового страдания, начинают действовать самые глубокие и основные тенденции исторических процессов, а они (быть может, и вы теперь это увидите) не покрываются формулой вашего экономического материализма.

Поистине, у нас началось новое рождение человечества, в силе и свободе. И трудящиеся будут и хотят терпеть все муки брюха, отстаивая правду, дожидая ее засияния. Перед нами открылись беспредельные возможности, свет которых не могли оттускнить [ни] засияния, вспышки красного террора, исходящие от самих трудящихся, ни темные стороны их погромных проявлений. И, конечно, в этот пафос освобождения, в этот энтузиазм нашей революционной эпохи, нельзя было вносить вам догматизм, диктаторский централизм, недоверие к творчеству масс, фанатичную узкую партийность, самовлюбленное отмежевание от всего мозга страны, нельзя было вносить вместо любви и уважения к массам только демагогию, и главное, нельзя было вносить во все великое и граничащее с чудом движение психологию эмигрантов, а не творцов нового мира. Наша партия была с вами в блоке, союзе и шла вместе с Октября до тех пор, пока вы были в союзе с заветами Октябрьской революции и трудящимися.

А когда начался у вас новый курс политики внешней и внутренней, партия наша все дальше отходила от вас. Вы не должны говорить об обмане и вероломстве. Наш партийный центр был вне всякой связи с вами, уже с марта месяца, после Бреста. Единственным связующим звеном была я, но и я, уходя от вас позже других, сказала некоторым вашим совершенно определенно, что я теперь не с вами, а за крестьянство поднимаю бой.

Но и шестое июля не было против вас, вы это так же хорошо знаете, как и мы, оно было последовательным проведением занятой партией позиции, вытекающей из всей тактики партии и учения ее о праве революционного меньшинства. Вашей, позорящей вас, ошибкой являлось смешение небольшого ответа, восстания против германского империализма с якобы нашим намерением свергнуть вас... Излишнее отождествление себя с германским посольством. Уйдя от вас, партия только глубже и больше спаялась с революцией и трудящимися, а когда началась дикая правительственная реакция в июле, то партия почти растворилась в массах. В промежутке между каторгой и вашей тюрьмой я собирала (особенно с октября прошлого года) данные партийного состава крестьянства. В Крестьянскую секцию ежедневно ко мне приходило 30, 40, 50 человек крестьян, я собирала сведения, кроме них, также по всем своим фракциям Всероссийских Съездов Советов, по всем фракциям и большевиков, и Левых Социалистов- Революционеров Всероссийских Крестьянских Съездов.

И я отметила, что крестьяне - Левые Социалисты-Революционеры экономически несравненно обездоленнее вашего крестьянства. Все кулаки и подкулаки назывались большевиками. Это и понятно, сила тянет к силе или пристраивается возле нее. А за Левыми Социалистами- Революционерами, кроме совсем бедных и средних, сплошь идут все сектанты, целыми селами. Так, из Воронежской губернии, из Тверской, из Ставропольской, Кубанской области, Кавказа и т. д. Это глубоко симпатичный факт.

Все реальное содержание истории и социальных переворотов человечества составляет борьба за свободу Человеческой Личности; и недаром те из народа, кто крестным путем отстаивал свободу своей совести и личности, являются активными участниками теперешней революции и идут именно за нашей партией.

Эту партию вы думаете убить всеми вашими способами и рассчитываете успеть в этом. Только за то, что мы иначе мыслим, что отвергаем принудительный набор масс в коммунистическую партию и отстаиваем их право на инакомыслие, только за это вы не даете нам работать для революции, арестовываете говорящих с трудящимися наших ораторов (даже в Октябрьские торжества), избиваете и пытаете в Смоленской и пограничных чрезвычайках, где большевики работают в сотрудничестве с немецкими и скоропадскими шпионами. (А вы покрываете это, отказываясь взять от нас об этом сведения и доказательства, когда мы, несмотря ни на что, все же приходим к вам с ними.)

Пусть идет контрреволюция, пусть блокада сомкнет свое кольцо, пусть приходит Краснов и Авксентьев, что вам до этого? Вы будете сводить партийные счеты, будете суживать и суживать «своих», будете искать все более благонадежных «в вашем смысле» и уничтожать все независимое от вашего морального отупения, но кровью сшитое и спаянное с интересами социалистической революции и трудящихся. На радость контрреволюционной сволочи, вы последнюю энергию отдаете на нас, а не на нее. Вот сейчас вы разоружаете, на глазах организовавшейся и выступившей белой гвардии в Луге, партизанский отряд Левых Социалистов-Революционеров, крестьян в Великих Луках ^[32] и предаете их, таким образом, в руки помещичье-буржуазной своры.

Вот сейчас вы, быть может, совсем накану не тяжких или, наоборот, умопомрачительно радостных событий на Востоке, Западе, Севере, Юге, Англии, Франции и т. д., в порядке дня поставили вопрос о суде над Ц.К. партии Левых Социалистов-Революционеров и надо мною. Теперь я не хочу его даже и для кафедры.

За это время вы развернулись в полной силе и отчетливости. Суда вашей партии над своею и над собою я не признаю. Если нужно нам судиться, то должен судить нас Третий Интернационал и история, и теперь уже несомненно, кто тогда будет обвиняем, кто осужден, кто оправдан.

Ваш суд составлен из партийных людей. Он должен во имя партийной дисциплины подтвердить то, что было уже решено вашей партией еще в июле. В течение этих месяцев с нашей партией во исполнение этого решения расправлялись, применяя все, вплоть до смертной казни, за «мятеж», за «заговор», за «позицию Ц.К.», за отказ отречься от нее, хотя судом не было еще установлено, был ли этот мятеж и заговор и в чем именно состоит эта позиция, за которую нашим Мисуно приказывают рыть себе могилу перед смертью. Если революционный трибунал установит в этой «позиции Ц.К.» отсутствие мятежа и заговора о свержении вас, то он же этим выносит осуждение своему Ц.К. Скорее реки потекут вспять, чем это может случиться.

Мы-то знаем хорошо, что вы можете сделать во имя партийной дисциплины. Мы знаем, что у вас все дозволено во имя ее.

Партийная дисциплина приказывает нас осудить и держать на положении вне закона. Позволены тайные убийства нас: так, одного нашего Левого Социалиста-Революционера, видного работника, подстерегает один ваш агент В.Ч.К.; ему дано разрешение не арестовать, а просто «убрать» ^[33] . Мне только намекали, через Устинова ^[34] , что если меня выпустят, то меня же «может расстрелять чрезвычайка», и зондировали, не соглашусь ли я отказаться от политической деятельности.

Чудовищно, но факт.

Позволена провокация. Александрович, незадолго до своей казни вами, провалил всеми мобилизованными голосами Левых Социалистов-Революционеров поставленный вопрос о провокации у правых эсеров и меньшевиков. Без нас, конечно, у вас этот позор, несмываемый позор Советской России, введен в употребление.

Стоит ли говорить еще, на что вы способны, подчиняясь мертвой дисциплине? Нечего, конечно, сомневаться в дисциплинированности большевиков, революционного трибунала, вопреки всякой логике, истине и доказательствам.

Должно прийти время и, быть может, оно не за горами, когда в вашей партии поднимется протест против удушающей живой дух революции и вашей партии политики. Должны прийти идейные массовики, в духе которых свежи заветы нашей социалистической революции, должна быть борьба внутри партии, как было у нас с эсерами правыми и центра, должен быть взрыв и свержение заправил, разложившихся, зарвавшихся в своей бесконтрольной власти, во властвовании; должно быть очищение, и пересмотр, и подъем. Должно быть возрождение партии большевиков, отказ от губительных теперешних форм и смысла царистско-буржуазной политики, должен быть возврат к власти Советов, к Октябрю.

И я знаю, с такой партией большевиков мы опять безоговорочно и беззаветно пойдем рядом рука об руку. А сейчас лучше убивайте нас и держите в тюрьмах, чем иметь наш штемпель и подпись под директивами расстрела крестьян и рабочих и разгрома сел и деревень до основания. Судите и карайте, как судите и караете десятки тысяч трудящихся. Ваш суд над нашей партией символичен. Он логически доводит близко к концу то разложение, до которого дошла партия большевиков. Ведь только фракционной извращенностью и дисциплинированностью членов партии можно объяснить, что вы сами это дело не снимаете, а все-таки довели его до фикции суда, наложения штемпеля на все проделанное с нами за эти 5 месяцев.

А так как у вас не было и не будет оснований отрекаться от сделанного и так как я-то знаю, что (независимо от того, хорошо это или дурно) мы не свергали в июле большевиков и что наше намерение было только - террористический акт международного значения, акт протеста на весь мир против удушения нашей революции, так как я-то знаю, что был не мятеж, а самозащита, наполовину стихийная, от расправы ослепших от гнева за Мирбаха большевиков, что было только вооруженное сопротивление революционеров при правительственном аресте, и так как ваш партийно-дисциплинированный суд должен всему этому не поверить, то для чего же мне участвовать в затеваемой вами судебной комедии? Для чего своим участием в ней санкционировать право вашей партии судить и наказывать нас, санкционировать шарлатанскую имитацию вашего Шемякина суда ^[35] под суд народной совести и чести, чем должен был бы быть революционный трибунал?

Кодексом Советских Законов случаев террора против агентов империализма не предусматривается. По смыслу вашей революции и должен был бы разрешить [быть разрешен] такой террор. По смыслу нашей революции выходит, что если на тебя нападает кто бы то ни было, и берет тебя за горло, то, если ты не овца и не слякоть, - защищайся - защищай свою жизнь и свободу, жизнь и свободу своих товарищей.

И в этом отношении революционный суд теперешней эпохи, переоценивающей все буржуазно-государственно-правовые ценности, должен был бы разрешить наше революционное, вооруженное сопротивление вашему Ц.К. в лице Дзержинского, заявившего нам: «За голову Мирбаха расстреляю весь Ц.К. [партии левых эсеров]».

Судом революции, над которым вы уже не хозяева, мы вряд ли были бы посажены на скамью подсудимых.

Обвинение Ц.К. Левых Социалистов-Революционеров в попытке вовлечения в войну [с Германией] путем акта - не основательно. Акт является первым случаем в целой серии такого рода выступлений, началом острой кампании, долженствующей привести к поставленной партией [левых эсеров] цели - расторжения Брестского договора.

Какую бы возможность вы ни нашли поставить меня под ваш суд, все равно - заставить меня участвовать в нем вы не сможете, даже ваша Чрезвычайка окажется здесь бессильной. Слишком долго была я на самом дне жизни, слишком сильно всеми помыслами и сердцем люблю революцию, чтобы бояться каких-либо испытаний и смерти: «на прицел», под который пять, шесть раз брала меня здесь в Кремле ваша стража, для ради забавы. И только убийством вы можете меня изъять из революции, меня и партию. Она наша, и мы ее. Как у евреев нет другого дома, кроме того, где они родились, где они живут и работают, так и у нас вне социалистической революции нет места. И как евреев заплевывали, преследовали, так делаете вы с нами. И как может [могут] иногда запутываться чувства их бытия, их достоинства и их прав от утомления и гонений, так было в июле со многими из нашей партии. Но как, в то же время, в душах евреев подготовлялась «будущность человечества», так и в нашей партии зреет сила революционно-социалистического возрождения.

Наша партия Левых Социалистов-Революционеров интернационалистов единственно последовательная и стойкая интернационалистическая партия. Партия крестьян и рабочих, партия власти советов, свободно выбранных трудящимися. Партия непримиримой борьбы с богачами и угнетателями всех стран, партия, не запятнавшая себя соглашательством ни с какой буржуазией, ни с каким империализмом, не загрязнившая своих рук использованием старого аппарата сыска и насилия буржуазной государственности, партия светлой, могучей веры в социализм и Интернационал, имеет огромное будущее.

Истребить ее невозможно ни вам, ни временной реакции, так как и она, и ее идеи живут в массах, коренятся в глубинах их психологии, и революционное мировое возрождение всего человечества неминуемо произойдет под знаком ее Идеи, Идеи освобождения Человеческой Личности.

М. Спиридонова Кремль. 1918. Ноябрь.

Письмо М. Спиридоновой Центральному Комитету партии большевиков. 2-е изд. Пг.: Издание Северного Областного Комитета партии левых с.-р., 1918.

Ссылки

• 1. ↑ Аванесов Варлаам Александрович (наст, фам., имя, отчество Мартиросов Сурен Карпович) (1884-1930). Советский партийный и государственный деятель. Из крестьян. По окончании Ставропольской гимназии учился на медицинском факультете Цюрихского университета. Член РСДРП с 1903 г., участник революции 1905-1907 гг. В годы войны примкнул к большевикам. В дни Февральской революции был избран в Московский Совет РД, позже по списку большевиков прошел в Исполком. В сентябре 1917 г. вошел в состав первого большевистского президиума Моссовета. На II съезде Советов РСД избран в состав ВЦИК, который выбрал его своим секретарем. Входил в состав Петроградского ВРК, возглавляя в нем отдел печати и информации. На посту секретаря ВЦИК оставался в течение 1918-1919 гг. Принимал участие в работах СНК (комиссар по делам Армении при Наркомнаце) и в деятельности ВЧК (с марта 1919 г. являлся членом Коллегии). Состоял членом Совета Обороны. Во время наступления войск А.И. Деникина был членом тройки по обороне Московского р-на. В 1919-1924 гг. работал в госконтроле и затем в преобразованном из него Рабкрине в качестве зам. наркома. В 1924-1925 гг. являлся зам. наркома по внешней торговле, в 1925 г. перешел на работу в ВСНХ СССР на пост члена президиума. Стоял некоторое время во главе военной промышленности; был одним из первых организаторов и начальником Главной инспекции ВСНХ, позже руководил в нем отчетным отделом, затем снабженческим сектором. Умер от туберкулеза. Кремирован, похоронен на Новодевичьем кладбище.
• 2. ↑ Текст этого письма публикаторам неизвестен.
• 3. ↑ Емельянов Михаил Филиппович, балтийский матрос, из рабочих. Весной 1917 г. член Исполкома Гельсингфорсского Совета, делегат от транспорта «Лена». С сентября товарищ председателя Совета, делегат II Всероссийского съезда Советов. Избирался членом ВЦИК 2-4-го созывов. В январе-июле 1918 г. член ВЧК, заведующий Хозяйственным отделом. Выезжал в служебные командировки по линии ВЧК в Рязань, Сызрань и Кузнецк, о чем отчитался на заседании ВЧК 15 мая, а также по партийной линии в Тамбов. Во время июльских событий подвергся аресту со стороны М.Я. Лациса, а затем сам принял участие в его задержании и сопровождении в штаб отряда Д.И. Попова. В материалах ОСК по делу о левоэсеровском «манеже» числился не разысканным. Согласно данным сборника «Кремль за решеткой» (Берлин: Скифы, 1922), расстрелян после июльских событий. (В др. источниках эта версия пока не нашла подтверждения.)
• 4. ↑ Александрович Петр (наст, имя, отчество и фам. Вячеслав Александрович Дмитриевский) (около 1884/1886 - 1918). Деятель ПЛСР, зам. председателя ВЧК. Уроженец д. Кезино Рязанской губ., сын надворного советника. Участвовал в революционной работе с гимназических лет. В 1909-1915 гг. арестовывался, отбывал ссылку в Иркутской губ. Бежал в Норвегию. В кон. 1916 г. нелегально вернулся в Россию. Отличался последовательно интернационалистскими взглядами. Принимал актив ное участие в Февральской революции, избран в Петроградский Совет РСД. Затем избирался членом ВЦИК 2-4-го созывов. Став в декабре 1917 г. членом коллегии ВЧК, отвечал за важнейшие участки работы: создание ЧК при НКИД, эвакуацию ВЧК из Петрограда в Москву, ликвидацию старой контрразведки и создание новой разведки. Александрович председательствовал на заседаниях коллегии ВЧК, вел прием посетителей, делегировался на заседания Совнаркома, входил в состав Оперативной коллегии. Как товарищ (заместитель) председателя ВЧК, был посвящен в план покушения на графа Мирбаха и участвовал в подделке мандата, с которым Я.Г. Блюмкин и Н.А. Андреев отправились в посольство Германии. 7 июля, изменив внешность, пытался скрыться из Москвы, но был схвачен и после единственного допроса расстрелян. Подробней о нем см. в первой части наст. тома.
• 5. ↑ То есть бойцы Боевого отряда ВЧК во главе с Д.И. Поповым (см. примеч. No 163).
• 6. ↑ В материалах ОСК такой эпизод не зафиксирован.
• 7. ↑ Блюмкин Яков Григорьевич (1898-1929). Революционер, левый эсер, затем коммунист, сотрудник спецслужб. Из мещан г. Сосница Черниговской губ., родился в семье приказчика. Детство и юность провел в Одессе. Окончил 5-классное еврейское духовное училище (1-ю Одесскую Талмуд-тору). С 1913 г. обучался в электротехнической мастерской, затем поступил в Одесское техническое училище инженера Линдерна. С 1912 г. участвовал в ученических эсеровских кружках, был связан с группой анархистов-коммунистов. В ПСР состоял с 1914 г. Публиковался в детско-юношеских изданиях. С 1916 г. работал электротехником на производстве. Летом 1917 г. агитатор в Одесском Совете РД, ездил в таком качестве в Поволжье и Чувашию. При расколе партии примкнул к левым эсерам. По возвращении в Одессу поступил бойцом в «1-й Одесский железный отряд», входивший в 3-ю Революционную армию. Занимал выборные должности командира отряда и помощника нач. штаба армии и нач. информационного (разведывательного) отдела. При оставлении Одессы эвакуировался вместе с бойцами в Феодосию, затем через Славянск отступал с украинскими советскими армиями. В мае 1918 г. прибыл в Москву и поступил в распоряжение ЦК ПЛСР. Сблизился с литературными кругами (в т. ч. С.А. Есениным и В.В. Маяковским). В июне по рекомендации ЦК партии принят на работу в ВЧК на должность зав. секретным отделением (по борьбе с международным шпионажем) Отдела по борьбе с контрреволюцией. Узнав о готовящемся покушении на посла Германии В. Мирбаха, предложил членам ЦК себя в исполнители. Вместе со своим соратником по Одессе Н.А. Андреевым 6 июля совершил убийство Мирбаха в особняке посольства в Денежном пер., после чего скрылся в штабе отряда ВЧК под командованием левого эсера Д.И. Попова. При отступлении отряда вместе с др. ранеными отправлен в лазарет, где выдал себя за красноармейца. Спустя два дня скрылся из Москвы, перейдя на нелегальное положение. Скрывался в г. Кимры Тверской губ. и в окрестностях Петрограда. Под фам. Вишневский выехал на подпольную работу на Украину в составе БО ПЛСР. С ноября 1918 г. находился в Киеве и др. городах, готовил покушение на гетмана П.П. Скоропадского, вел повстанческую работу в Жмеринке (входил в состав губревкома). С февраля 1919 г. секретарь Киевского комитета УПЛСР. В марте в районе Елисаветграда попал в плен к петлюровцам, был подвергнут пыткам и избиению. После лечения в Кременчуге 14 апреля добровольно явился в Киевскую губЧК, где дал показания председателю Всеукр. ЧК М.Я. Лацису о подготовке и проведении покушения на Мирбаха. 16 мая Президиум ВЦИК амнистировал Блюмкина «ввиду добровольной явки». Перешел в «Союз максималистов» (не путать с Союзом эсеров-максималистов, ССРМ). Из-за возникших подозрений в сотрудничестве с чекистами боевики из УПЛСР организовали в Киеве три покушения на Блюмкина, в результате одного из них он был ранен выстрелом в голову. После лечения в Москве он по собственному желанию предстал перед межпартийным судом [участвовали представители ВФАМ, ПРК и УПЛСР(б)], не вынесшим четкого решения в отношении подозрений на его счет. 9 июля решением Оргбюро ЦК РКП(б) направлен в распоряжение ПУР РККА, вместе с О.Д. Каменевой-Троцкой посетил с инспекционной поездкой Ярославский и Московский военные округа. Осенью 1919 г. в порядке партмобилиза- ции максималистов направлен в РВС Южного фронта, где после беседы с И.В. Сталиным и Л.II. Серебряковым занял должность уполномоченного Особого отдела по борьбе со шпионажем 13-й армии (на Блюмкина была возложена диверсионная работа в деникинском тылу и разведывательная деятельность). В нач. 1920 г. направлен слушателем на Восточный факультет Академии Генштаба РККА (окончил 2 курса). В нач. июня по поручению НКИД, вместе с женой-медичкой Т.И. Блюмкиной (урож. Файнерман-Тенеромо), выехал в командировку в Персию для работы с революционным правительством Кучек-хана. По прибытии в Энзели вступил в Иранскую компартию под именем Якуб-заде, был избран в состав ЦК. Возглавлял отдел пропаганды в деревне и одновременно вел организационно-военную работу (начальник Курдского отряда, затем нач. Политотдела РВС Персидской Красной армии). В сентябре участвовал в 1-м съезде народов Востока в Баку. 28 марта 1921 г. решением Оргбюро ЦК принят в РКП(б). Занимал должность начштаба и врио комбрига 79-й бригады 27-й Омской дивизии, командировался в районы, охваченные «бандитизмом». По поручению ЦК РКП(б) вторично выехал в Персию, став одним из организаторов прокоммунистического переворота в Гиляне. 14 августа приказом РВС Персидской Красной армии назначен военкомом Главного штаба. Осенью направлен в Сибирь в должности командира 61-й бригады 21-й Пермской дивизии, действовавшей против войск барона Р.Ф. Унгерна. В 1922 г. откомандирован в секретариат Наркомата по военным и морским делам, состоял при наркоме (Л.Д. Троцком) по особым поручениям. В 1923 г. приглашен Ф.Э. Дзержинским на работу в ИНО ОГПУ и послан резидентом в Палестину. В 1924 г. введен в состав коллегии Закавказской ГПУ под фам. Исаков, занимался ликвидацией антисоветских повстанческих отрядов в Грузии и Чечне. В 1925 г. направлен Оргбюро ЦК ВКП(б) на работу в Наркомат торговли, где сменил ряд должностей (нач. отдела организации торговли, помощник нач. Экономического управления и др.). В связи с событиями в Китае снова отозван в ИНО ОПТУ и назначен главным инструктором Государственной внутренней охраны Монголии, одновременно являясь резидентом разведки на Тибете, во Внутренней Монголии и северных районах Китая. Советник в гоминь- дановской армии генерала Фэн Юйсяна, входил в состав бюро ячеек ВКП(б) в Монголии, в вопросе о китайской революции солидаризовался с левой (троцкистской) оппозицией. В ноябре 1927 г. отозван в Москву, где вступил в контакты с лидерами оппозиции. В 1928-1929 гг. работал резидентом разведки на Ближнем Востоке (Сирия, Палестина, Хиджаз, Египет) под именами персидского купца Султана Заде и Якуба Султанова. 16 апреля 1929 г. в Константинополе встретился с Троцким, заявив ему, что передает себя «в его распоряжение». По возвращении в Москву 15 октября арестован с письмами от Троцкого его сторонникам. Постановлением ЦКК от 31 октября исключен из партии, 3 ноября в ходе судебного заседания Коллегии ОГПУ приговорен к расстрелу по ст. 58-10 и 58-4 с формулировкой «за повторную измену делу Пролетарской революции и Советской власти и за измену революционной чекистской армии». 5 ноября задним числом расстрел Блюмкина был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б). В тот же день был издан приказ по ОГПУ о его деле и приговоре. Генеральной прокуратурой РФ в 1998 г. признан «обоснованно осужденным» по делу об убийстве посла Мирбаха и «не подлежащим реабилитации».
• 8. ↑ Шейнкман Яков Семенович (1890-1918). Деятель РСДРП и РКП(б), член партии с 1910 г. Родился в семье рабочего. В 1910 г. поступил в Петербургский университет, за участие в студенческих волнениях арестован, заключен в «Кресты». После освобождения эмигрировал в Швейцарию (1912), участвовал в работе Базельского конгресса 2-го Интернационала. С 1914 г. вел партийную работу в Екатеринбурге. С сентября 1917 г. в Казани, заместитель председателя губернского продовольственного комитета, председатель фракции РСДРП(б) Совета. В октябрьские дни 1917 г. в Цетрограде член Следственной комиссии ВРК. С ноября 1917 г. председатель Казанского Совета, губкома РКП(б). Делегат 5-го Всероссийского съезда Советов, член комиссии по выработке Конституции РСФСР. Участвовал в подавлении левоэсеровского выступления, затем член ОСК по делу о «мятеже». С 19 июля возглавлял оборону Казани от белочехов; после взятия города захвачен белогвардейцами и расстрелян.
• 9. ↑ О ком идет речь, пока не установлено. В более поздний период, в нач. 1919 г., от рук белых на Севере погибли, например, начальник гарнизона в Троицко-Печорске Н.Н. Суворов (бывший председатель Усть- Сысольского укома ПЛСР) и бывший секретарь Архангельского губкома ПЛСР П.П. Олунин. Под генералами, вероятно, следует понимать генерал-лейтенанта Е.К. Миллера и генерал-майора В.В. Марушевского, командующего Северной Добровольческой армией.
• 10. ↑ Речь идет о двух важных эпизодах Гражданской войны, относящихся к лету 1918 г. 6-21 июля 1918 г. в Ярославле вспыхнуло восстание, подготовленное савинковцами из «Союза защиты Родины и Свободы» во главе с полковником А.П. Перхуровым. В ночь на 6 июля отряд заговорщиков из 105 чел. захватил военный склад на окраине города. На сторону восставших перешла городская милиция и автоброневой дивизион. Восставшие разоружили Особый коммунистический отряд, захватили губернаторский дом, исполком Советов и губЧК, почту, телеграф, радиостанцию и казначейство. Центр города и район Заволжья оказались под их контролем. Повстанцы убили комиссара Ярославского военного округа Д.С. Закгейма и председателя исполкома городского Совета С.М. Нахимсона. Были арестованы около 200 партийных и советских работников, включая губвоенкома левого эсера А.Ф. Душина. Перхуров провозгласил себя главнокомандующим Ярославской губ. и командующим группой войск Северной Добровольческой армии. В ее состав записалось около 6 тыс. чел. В руках советских войск оставались рабочие районы за рекой Которосль. Части Красной армии под командованием Ю.С. Гузарского, а затем А.И. Геккера окружили Ярославль. Начались артобстрелы и авианалеты на город. В результате обстрелов большая часть контролируемых мятежниками районов была разрушена, сильно пострадал исторический центр города. В ночь на 16 июля Перхуров с небольшим отрядом покинул город и на пароходе отплыл вниз по Волге по направлению к Казани. Командование гарнизоном принял на себя генерал П.П. Карпов. 21 июля в результате больших потерь и истощения боеприпасов белогвардейцы сложили оружие, заручившись обещанием посредничества «Германской комиссии военнопленных No 4», находившейся в городе. В тот же день в город вошли части Красной армии. Из арестованных советских деятелей было убито более 90 чел. В боях погибло 600 их противников. В первый же день взятия города были расстреляны 428 повстанцев. Расстрелы продолжались и позже. Перхуров был приговорен к расстрелу и казнен в Ярославле в 1922 г. 7 августа 1918 г. Казань была взята войсками Народной армии Комуча в составе бригады В.О. Каппеля, чехословацких частей и сформированной из шести пароходов и барж с установленными на них орудиями флотилии, при помощи перешедшего на сторону наступавших Сербского интернационального батальона. Общее командование осуществлял капитан А.П. Степанов. К 17 августа, после мобилизации, в войсках Комуча на Казанском фронте насчитывались 6120 чел. Бежавшие из Казани красные закрепились в Свияжске. 10 августа В.И. Ленин приказал немедленно перебросить 50 тыс. войск с антигерманских «завес» на Восточный фронт. В построенный Иваном Грозным для взятия Казани 1551 г. «остров-град» Свияжск прибыл лично народный комиссар по военным делам и председатель РВСР Л.Д. Троцкий, который развил энергичную деятельность и применил самые жестокие меры для установления дисциплины в разрозненных отрядах красных. Под контролем красных оставался стратегически важный Романовский ж.-д. мост через Волгу, что позволило 5-й армии быстро получить пополнение, и уже в скором времени Казань была окружена с трех сторон. Красные имели превосходство в воздухе, нанося противнику урон силами воздушной флотилии 5-й армии под командованием анархиста-коммуниста К.В. Акашева. 23 августа командующим Волжской военной флотилией был назначен заместитель Троцкого по морским делам мичман Ф.Ф. Раскольников. Вместе с ним с Балтийского флота на Волгу были переброшены три миноносца, на речные пароходы устанавливались орудия. Преимущество на воде полностью перешло к красным, и оставление Казани немногочисленными частями Народной армии было неминуемо. 3 сентября в Казани вспыхнуло восстание рабочих, подавленное к вечеру того же дня. 5 сентября началось общее наступление красных войск Восточного фронта. Под Казанью, в Свияжске было сосредоточено 25- 30 тыс. красноармейцев. 9 сентября после тяжелых боев Народная армия Комуча оставила город, в который вошли части Красной армии. Лидер казанских левых эсеров и член ЦК ПЛСР И.А. Майоров в выступлении на II Совете партии приводит данные о 1700 погибших от рук белых рабочих.
• 11. ↑ Петровский Григорий Иванович (1878-1958). Советский партийный и государственный деятель. Уроженец Харькова, сын портного. Окончил два класса школы при семинарии в Харькове. С 1889 г. работал учеником слесаря. С 1897 г. социал-демократ, член «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». В 1905 г. один из руководителей Совета РД и стачечного комитета в Екатеринославе. Летом 1906 г. эмигрировал в Германию, осенью вернулся в Россию. В 1912 г. избран депутатом IV Государственной думы от рабочей курии Екатеринославской губ. Председатель большевистской фракции. В 1912 г. кооптирован в ЦК РСДРП. В ноябре 1914 г. арестован в числе др. членов фракции. В феврале 1915 г. сослан в Туруханский край. В кон. июля 1917 г. вернулся в Петроград, затем был направлен в Екатеринослав. Становится членом Екатеринославского комитета РСДРП(б). В ноябре 1917 - марте 1919 г. нарком внутренних дел РСФСР. Причастен к внесудебным преследованиям инакомыслящих, в т. ч. членов оппозиционных социалистических партий. В 1918-1919 и 1920-1921 гг. кандидат в члены, с 1921 г. член ЦК РКП(б). Участвовал в подписании Брестского мира и разработке первой Конституции РСФСР. В 1919 г. председатель Всеукраинского Ревкома. Затем в 1919- 1938 гг. председатель Всеукраинского ЦИК. С 1922 г. один из председателей ЦИК СССР. В декабре 1919 - феврале 1920 г. председатель Всеукраинского ревкома. С 1 января 1926 г. по 10 марта 1939 г. кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б); член ЦК и Политбюро ЦК КП(б)У. Принимал активное участие в проведении коллективизации на Украине. В 1937-1946 гг. депутат Верховного Совета СССР. В 1937-1938 гг. зам. председателя Президиума Верховного Совета СССР. 10 марта 1939 г. выведен из состава Политбюро и ЦК ВКП(б). Более полугода был без работы. В 1940-1958 гг. зам. директора Музея революции по административно-хозяйственной и научной части. Занимал эту должность вплоть до смерти. После XX съезда КПСС вновь начал активно участвовать в политической жизни. Прах погребен в Кремлевской стене на Красной площади.
• 12. ↑ Махнев Алексей Наумович (1899-1918) Лидер Котельнической организации ПЛСР. В ПСР с декабря 1912 г. Окончил учительскую семинарию. Учитель-канцелярист, инструктор профсоюзов. Член уездного отдела по народному образованию. Делегат 5-го Всероссийского съезда Советов. Прошел по списку левых с.-p., избранных в члены ВЦИК 5-го созыва. Был среди лиц, подавших в августе 1918 г. прошение о назначении на свободные должности преподавателей в одно из высших начальных училищ уезда
• 13. ↑ Мисуно Антон Степанович (около 1886 - 1918). Деятель ПЛСР и советского крестьянского движения. Из крестьян Минской губ., имел среднее образование, по профессии «горный надсмотрщик». Член ПСР с 1905 г., участник революции 1905-1907 гг. В 1917 г. солдат, член батальонного комитета. Избран в Исполком Петроградского Совета КД. Участвовал в работе Чрезвычайного съезда КД, был избран в ВСКД 2-го созыва, затем в состав объединенного ВЦИК. Входил в состав президиума 3-го Всероссийского съезда КД от Петроградского Совета КД, избран членом Крестьянской секции ВЦИК. Был делегирован ВЦИК для выяснения действий 1-го Северного летучего отряда матросов Л. Журбы, разгонявшего исполкомы местных Советов, проводившего обыски, аресты и расстрелы в Вятской губ., что дискредитировало советских работников. По словам Мисуно, повсюду по пути из Петрограда он слышал жалобы на летучий отряд, а прибыв в Котельнич, лично убедился в справедливости жалоб населения и был уполномочен местным уездным исполкомом выяснить правомочность действий Журбы. Обратился в Москве к наркому юстиции И.З. Штейнбергу и В.Е. Трутовскому за разъяснениями по поводу правомерности действий данного отряда. Получив указание из НКВД расследовать действия летучего отряда, собрал материал о преступлениях Журбы. Телеграфировал в Наркомат из Котельнича о том, что сподвижник Журбы Воронов с отрядом в 30 чел. согласился подчиниться, но без отчета местному Исполкому. Сам Журба выехал для личного отчета СНК, а его покровитель в Котельническом УИК Овчарук был арестован. По окончании расследования Мисуно был приглашен в Вятский губисполком для разъяснений о результатах расследования. В апреле 1918 г. 7-й уездный Котельнический съезд выразил благодарность Мисуно в числе других советских работников, которые взяли на себя труд очистить Котельнич и уезд «от позорных элементов, в корне подрывающих авторитет Советской власти». Вероятно, участвовал в 5-м Всероссийском съезде Советов с гостевым билетом (подписался под коллективным заявлением задержанных от 9 июля, см. док. No 39 во второй части наст, тома), отпущен 10 июля. На заседании Котельнического УИК 26 июля после доклада делегата Всероссийского съезда А.Н. Махнева большевики потребовали удалить Мисуно с заседания, как не состоящего членом исполкома и Совета, но он заявил, что на основании мандата ВЦИК от 15 июля за Ха 1901 имеет право на присутствие. Исполком постановил срочно запросить ВЦИК о правильности мандата, а Мисуно до выяснения арестовать. В кон. сентября 1918 г. Мисуно расстрелян в Котельниче вместе с Махневым за принадлежность к ПЛСР и за отказ отречься от нее. В местных «Известиях» за 29 сентября было указано, что Мисуно и Махнев расстреляны по постановлению ЧК «за контрреволюционные действия».
• 14. ↑ Крестьянская секция - автономная структура внутри ВЦИК Советов, образованная в январе 1918 г. на 3-м Всероссийском съезде Советов РСКД, во главе с собственным Исполкомом. Левые эсеры составляли большинство работников секции. М.А. Спиридонова являлась председателем Исполкома. Ликвидирована в августе 1918 г. путем реструктуризации и создания взамен автономной секции обыкновенного отдела.
• 15. ↑ Цюрупа Александр Дмитриевич (1870-1928). Советский партийный и государственный деятель. Сын чиновника, служащего Городской управы в г. Алешки Таврической губ. Образование получил в Херсонском сельскохозяйственном училище. Участвовал в революционном движении с нач. 1890-х гг., в 1898 г. вступил в РСДРП. Позднее примкнул к большевикам. Работал земским статистиком, агрономом. Неоднократно подвергался преследованиям. После Февральской революции член Уфимского Совета РСД, возглавлял комиссию по созданию профсоюзов на заводах и фабриках губернии. С мая 1917 г. член Уфимского комитета РСДРП(б), председатель губ. продовольственного комитета и Городской думы. С февраля 1918 г. нарком продовольствия РСФСР. Являлся создателем и руководителем Продовольственно-реквизиционной армии Наркомпрода РСФСР (Продармии). С апреля 1921 г. зам. председателя СНК и СТО РСФСР (с июля 1922 г. СССР). Одновременно в 1922- 1923 гг. нарком Рабоче-крестьянской инспекции СССР, член Президиума ВЦИК в 1922-1927 гг. С 1923 г. член ЦК ВКП(б) и Президиума ЦИК СССР. В 1923-1925 гг. председатель Государственной плановой комиссии при СТО СССР. В ноябре 1925 - январе 1926 г. нарком внешней и внутренней торговли СССР. Урна с прахом захоронена в Кремлевской стене на Красной площади.
• 16. ↑ Имеется в виду Крестьянская секция ВЦИК, имена корреспондента М.А. Спиридоновой и его погибшего сына не выяснены.
• 17. ↑ О выступлении в г. Ливны Орловской губ. мобилизованных и о подавлении начавшихся беспорядков см. в предисловии ко второй части наст, тома на с. 68-70.
• 18. ↑ Воля труда, «ежедневная газета», издаваемая под ред. А. Александрова, В. Безеля, А. Биценко, М. Доброхотова, А. Колегаева, А. Устинова. Выходила с 14 сентября 1918 г. В передовице в No 1 говорилось: «Мы уходим от партии левых с.-р. Но мы не уходим от программы левых с.-р. Не из-за несогласия с программой партии мы ушли. А из несогласия с тактикой. Бывают моменты, когда тактика губит, отрицает программу, сводит ее на нет». В более широком смысле Спиридонова могла иметь в виду образованную к этому времени на съезде сторонников платформы газеты «Воли труда» Партию революционного коммунизма (ПРК).
• 19. ↑ Партия народников-коммунистов была создана в ходе всероссийской конференции 21-24 сентября 1918 г. на платформе сторонников газеты «Знамя Трудовой Коммуны» [ранее «Знамя Борьбы», начавшей выходить 26 июля, как «орган группы районных организаций Партии Левых соц.-рев. (Интернационалистов) г. Москвы» под ред. Г. Закса, Ек. Кап и др.]. Газета стала рупором внутрипартийной оппозиции, отколовшейся от ПЛСР.
• 20. ↑ В августе 1918 г. крестьянское восстание, возглавляемое левыми эсерами, охватило Оршанский и Сенненский уезды Могилевской губ., в которой ПЛСР имела очень сильное влияние. Так, поданным на июнь, 50 % мест в Сенненском УИК принадлежали фракции ЛСР. До 48 % делегатов уездных съездов Советов Сенненского и Оршанского уездов также принадлежали к ПЛСР. Вплоть до начала восстания в руках левых эсеров находились все комиссариаты Сенненского уисполкома, за исключением военного. Председателем исполкома был левый эсер, столяр по профессии Егор (Георгий) Макарьевич Закревский (член ПСР с 1906 г., ведший партийную работу в 1911-1917 гг. в Кронштадте, член губкома ПСР в 1917 г. и депутат ВУС, перешедший в ПЛСР). К левым эсерам принадлежал и командир Сенненского полка Д. Прищепов. Ситуация осложнялась тем, что возле Орши и Сенно располагались немецкие войска, контролировавшие большую часть территории уездов. 22 июля 1918 г. на заседании Оршанского УИК большевистская фракция в соответствии с указанием ЦК РСДРП(б) большинством голосов исключила левоэсеровскую фракцию, отказавшуюся осудить позицию ЦК. В ответ левые эсеры начали агитацию в гарнизоне и среди местного населения. Оршанская ЧК арестовала бывшего председателя исполкома, левого эсера И.И. Буевича и еще двух членов ПЛСР. Дислоцированный в городе Невельский полк, состоявший из жителей оккупированных Германией территорий, получил приказ отправиться на Восточный фронт для борьбы против Чехословацкого корпуса. В ответ 5 августа началось выступление Оршанского гарнизона под руководством левых эсеров. На гарнизонном собрании было принято решение освободить из тюрьмы местных лидеров ПЛСР, арестовать руководителей комитета РКП(б) и передать власть созданному на митинге ВРК, который возглавили левые эсеры И.В. Петрожицкий, Иванов и позже Буевич. Нанеся поражения коммунистическому отряду, защищавшему мост через Днепр, восставшие заняли здание уездного исполкома и освободили своих арестованных лидеров. На подавление восстания из Витебска прибыли два броневика и отряд красноармейцев. Однако еще на подходе к городу эти части были разбиты повстанцами и отступили. Поддержку восставшим пообещали Стаковский и Сенненский полки, стоявшие неподалеку от города. Немецкие части также начали подготовку к атаке на Оршу, остановившись лишь после заверения витебских губернских властей в верности Брестскому миру. Под Оршу были переброшены правительственные части из-под Витебска и Смоленска под командованием С.Н. Крылова и И.А. Адамовича. Разведка красноармейского отряда обманом проникла в Оршу, ворвалась на заседание исполкома и потребовала от лидеров восставших сдать оружие и покинуть здание. Одновременно коммунисты захватили тюрьму, арестовав ее начальника и левоэсеровскую охрану и наладив связь с коммунистами в непокорных частях. Большевики из Оршанского полка разоружили артиллерийскую батарею, захватив затем в свои руки телеграф, банк, типографию и железнодорожную станцию. Вечерам, не встретив сопротивления, в город вошли Витебский отряд и отряд чекистов из Смоленска. Повстанцы сдались без боя. Невельский полк на следующий день был отправлен из Орши. Часть руководителей восстания арестована, а часть скрылась. Вскоре крестьянский съезд Оршанского уезда потребовал освободить участников восстания. Сенненское восстание началось как реакция на оршанское. Оставив свои позиции на демаркационной линии 8 августа части Сенненского полка двинулись на Сенно, чтобы затем идти на помощь оршанским повстанцам. Из Орши против них вышел красноармейский отряд под командой чекиста В.П. Даубе. Поскольку полк отказался сдаться, утром 9 августа красноармейский отряд захватил Сенно. В полдень повстанцы осадили город, прервав связь с Витебском и Оршей. Отряд Довбе был разбит и лишь его остаткам удалось пробиться на ст. Богушевскую. В ночь с 9 на 10 августа на помощь к Довбе подошел 1-й Латышский кавалерийский полк, и утром эти части вошли в Сенно. Повстанцы, захватив около миллиона рублей, прорвались за демаркационную линию, выбив германских оккупантов из нескольких пограничных деревень. Вскоре под давлением превосходящих сил германской армии они были вынуждены отступить на территорию, контролируемую большевиками. Часть их была арестована, другие ушли в леса и начали партизанскую борьбу. Организаторы восстания Будкевич, Павловский, Прищепов и Закревский были объявлены вне закона. Однако на этом история повстанческого движения в Сенненском уезде не завершилась. В сентябре, согласно условиям Брест- Литовского мирного договора и Русско-германского дополнительного договора от 27 августа, начался отход германской армии с оккупированной территории Белоруссии. 20-31 сентября германские войска покинули Сенненский уезд. После этих событий он вновь оказался охвачен крестьянскими восстаниями. Красноармейцы массово отказывались принимать участие в их подавлении.
• 21. ↑ Смысл фразы неясен.
• 22. ↑ Речь идет о восстании матросов в Киле 3-5 ноября 1918 г. Поводом к нему стал приказ командования военно-морских сил Германии вывести военные корабли в море, чтобы навязать заведомо безнадежное сражение многократно превосходящим силам британского флота. 29-30 октября были арестованы отказавшиеся выполнять приказ матросы линкоров «Тюрингия» и «Гельголанд». 3 ноября антивоенная демонстрация рабочих и матросов в Киле переросла в столкновения с военным патрулем, а затем в вооруженное восстание. Вечером 4 ноября восставшие заняли Киль. К ним примкнули присланные подавить восстание солдаты правительственных войск. Для руководства дальнейшими действиями был избран первый в Германии Совет Рабочих, Матросских и Солдатских депутатов. Восстание в Киле положило начало Ноябрьской революции в Германии.
• 23. ↑ Шейдеман (Scheidemann) Филипп (1865-1939). Германский государственный и политический деятель, лидер правого крыла немецкой социал-демократии. В молодые годы работал наборщиком в типографии. В 1883 г. вступил в СДПГ. В 1880 1890-е гг. работал в социал-демократических типографиях и прессе. Неоднократно избирался в Рейхстаг в 1903-1918 гг. Получил известность как один из наиболее ярких ораторов социал-демократической фракции. В 1910-е гг. становится ее фактическим руководителем. С 1912 г. член ЦК СДПГ. Во время Первой мировой войны занимал шовинистические, оборонческие позиции. В октябре- ноябре 1918 г. статс-секретарь (министр) в правительстве принца Макса Баденского. Во время Ноябрьской революции провозгласил свержение монархии Гоогенцоллернов и установление республиканского строя. В ноябре 1918 - феврале 1919 г. вместе с другим лидером СДПГ, Фридрихом Эбертом, был председателем правительства Германии - Совета Народных Уполномоченных. Будучи противником дальнейшего развития революции в Германии, Шейдеман проводил политику ликвидации Советов РСД и разгрома левых радикалов. В феврале-июне 1919 г. рейхсканцлер первого правительства Веймарской республики. В 1920-1925 гг. занимал пост обер-бургомистра Касселя. В 1920— 1933 гг. избирался депутатом Рейхстага. После прихода к власти нацистов в эмиграции, жил в Дании.
• 24. ↑ Авксентьев Николай Дмитриевич (1878-1943). Государственный и политический деятель, лидер правого крыла ПСР. Уроженец Пензы, из дворян, сын чиновника. Окончил с золотой медалью Пензенскую гимназию. С 1897 г. студент юридического факультета Московского университета. За участие в антиправительственных демонстрациях в 1899 г. исключен без права поступления. Затем учился в Берлинском, Лейпцигском, Галльском университетах. В последнем защитил диссертацию по философии Ф. Ницше. В 1906г.вышла его книга «Сверхчеловек». Участник революционного движения с 1890-х гг. В октябре 1902 г. вступил в ПСР. Занимался доставкой революционной литературы в Россию. Впервые арестован в том же году, но освобожден за недостатком улик. В 1905 г. лидер МК ПСР и член ЦК партии. Участник Первой Русской революции, вице-председатель Петербургского СРД. Арестован и сослан в Обдорск. В 1907 г. бежал из ссылки и эмигрировал в Париж. Кооптирован в состав ЦК ПСР. Примкнул к образовавшемуся в 1912 г. правому крылу партии, призывавшему к отказу от террора и переходу к легальным формам деятельности. Входил в состав редакции журнала «Почин», ставшего печатным органом «ликвидаторского» крыла ПСР. В годы Первой мировой войны занимал оборонческую позицию, призывал русских эмигрантов вступать в ряды Французской армии. С 1913 г. масон. После возвращения в Россию в апреле 1917 г. избран в Исполком Петроградского Совета. На I Всероссийском съезде КД избран председателем Исполкома ВСКД. Между III и IV съездами ПСР - член ЦК. Выступал сторонником коалиционного правительства в составе представителей социалистических и либеральных партий. 24 июля - 2 сентября министр внутренних дел во Временном правительстве. Вышел в отставку. Был избран председателем Временного Совета Российской Республики (Предпарламента). С 26 октября 1917 г. председатель «Комитета Спасения Родины и Революции», один из руководителей Союза защиты Учредительного Собрания. 29 октября вместе с А.Р. Гоцем организовал вооруженное вы475 ступление юнкеров в Петрограде. В декабре арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Освобожден по распоряжению И.З. Штейнберга. В марте 1918 г. участвовал в создании «Союза возрождения России». На Уфимском Государственном совещании избран председателем Временного Всероссийского правительства (Директории). После военного переворота в Омске 18 ноября арестован колчаковцами, выслан в Китай. Позже эмигрировал во Францию, затем жил в США. В эмиграции занимался публицистикой, выступал за активное сотрудничество эсеров с кадетами
• 25. ↑ Краснов Петр Николаевич (1869-1947). Военный и политический деятель, писатель, один из вождей Белого движения. Из семьи генерал-лейтенанта, казака по происхождению. Учился в 1-й Петербургской гимназии, но затем перевелся в Александровский кадетский корпус. По его окончании поступил в 1-е военное Павловское училище, окончил его с отличием в 1888 г., затем в 1892 г. в Николаевскую академию Генерального штаба, но через год ушел оттуда. На военной службе с 1888 г. в чине хорунжего лейб-гвардии Атаманского полка. Писал литературные произведения о жизни офицеров и юнкеров, из истории казачества, печатал их с 1891 г. в газетах и журналах. В 1901 г. в качестве военного корреспондента газеты «Русский инвалид» отправился в Китай в составе русских войск, подавлявших восстание «боксеров»; в 1904-1905 гг. освещал в той же газете военные действия русско-японской войны. В 1908 г. окончил Офицерскую кавалерийскую школу, с 1910 г. полковник. Участник Первой мировой войны, за храбрость награжден Георгиевским оружием и орденом св. Георгия 4-й степени. В октябре 1913 - ноябре 1914 г. командовал 10-м Донским казачьим полком. Затем поочередно командовал: 1-й бригадой 1-й Донской казачьей дивизии, 3-й бригадой Кавказской туземной конной дивизии, 3-й Донской казачьей дивизией, 2-й Сводной казачьей дивизией (до апреля 1917 г.). В период революции командовал сначала 1-й Кубанской казачьей дивизией, с конца августа 3-м конным корпусом. Участвовал в заговоре и мятеже генерала Л.Г. Корнилова; во время Октябрьского переворота выступил со своими войсками на стороне А.Ф. Керенского, организовав наступление на Петроград, однако потерпел поражение около Пулковских высот и был арестован. Дав честное слово отказаться от борьбы с большевиками, освобожден и уехал на Дон. В мае 1918 г. «Кругом спасения Дона» был избран атаманом Всевеликого Войска Донского. Занял прогерманскую позицию, вел боевые действия против большевиков. Организовал наступление донских казаков на Царицын и Камышин, окончившееся поражением Донской армии. В феврале 1919 г. подал в отставку из-за конфликтов с командованием Добровольческой армии. С сентября служил в Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича. В январе 1920 г. в Эстонии входил в состав Ликвидационной комиссии Северо-Западной армии. С 1921 г. жил в Германии. Занимался литературной и издательской деятельностью. Автор романов, исторических произведений, мемуаров. Во время Великой Отечественной войны сотрудничал с гитлеровцами, работал в казачьем отделе Министерства восточных территорий А. Розенберга. С марта 1944 г. глава Главного Управления казачьих войск при этом же министерстве. Формировал казачьи части для борьбы с Советской армией и партизанами в Югославии и Северной Италии. В мае 1945 г. сдался в плен англичанам. Был выдан СССР. Приговорен ВК ВС СССР к высшей мере наказания, повешен в Москве 16 января 1947 г.
• 26. ↑ Главные мастерские Московско-Курской железной дороги в Москве долгое время слыли левоэсеровской «цитаделью». Например, в кон. 1919 г. мастерские проводили забастовку, после чего в нач. 1920 г. вторично были закрыты «ввиду разлагающей политической агитации левых эс-эров и их сторонников» (ГА РФ. Ф. 10035. Oп. 1. Д. 11-50789). Руководителями забастовки являлись Н.В. Голосов и П.Я. Деев. В дальнейшем, вплоть до нач. 1920-х гг. продолжали избирать в Московский и районные Советы делегатов от левых эсеров. В апреле 1921 г. продолжавшие оставаться в тюрьме рабочие-шгейнберговцы В.М. Соколов и С.Н. Варков были избраны от завода Гужона и Главных Курских мастерских депутатами Моссовета. Осенью 1922 г., накануне перевыборов, левые эсеры М.А. Пугачев, В.Г. Сосулин и несколько других рабочих были из мастерских Московско-Курской ж. д.
• 27. ↑ Восстания крестьян в Пензенской губ. были вызваны продовольственной и мобилизационной политикой. Первое из них вспыхнуло еще в апреле 1918 г. в с. Ижмора Керенского у. Затем, 18 апреля, в с. Гумны Краснослободского у. произошло выступление против реквизиции хлеба, подавленное прибывшим отрядом красноармейцев. В том же месяце в Керенске состоялся митинг с требованием ликвидации Красной гвардии. Его активные участники были арестованы. В мае в двух селах Нижнеломовского у. произошли столкновения между беднотой и зажиточными крестьянами. Их итогом стало удаление «кулаков» из сельсоветов. В июне вспыхнули выступления в Мокшанском у. Их итогом стало упразднение Советов в большей части из них и восстановление земств. В нач. июля в связи с учреждением комбедов прошли волнения крестьян в Крюковской, Карсаевской, Мачинской и Чернышевской волостях Чембарского у. В сер. июля в с. Одоевской Инсарского у. вспыхнуло вооруженное восстание против реквизиции, вскоре подавленное. В ходе этих событий были убиты советские активисты. Наибольший размах крестьянские восстания приняли в августе-ноябре. 21 июля в ответ на избиение уездными дружинниками крестьян и конфискацию лошадей вспыхнули волнения в с. Степановка Городищенского у. Были убиты несколько красногвардейцев. Организаторов восстания арестовали. Самое крупное восстание произошло 5-7 августа в с. Кучки Пензенского у., быстро распространившееся на соседние волости Мокшинского и Пензенского уездов. Восставшие убили 4 членов комбеда и 7 бойцов продотряда. Восстание было разгромлено отрядом ЧК. В.И. Ленин отреагировал на августовское восстание рядом телеграмм местным руководителям (в т. ч. Е.Б. Бош). В одной из них он рекомендовал: «1. Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. 2. Опубликовать их имена. 3. Отнять у них весь хлеб. 4. Назначить заложников - согласно вчерашней телеграмме. Сделать так, чтобы на сотни верст народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков» (Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 50. С. 165). Восстание в Кучках было подавлено, его 13 руководителей были расстреляны. В сер. августа вспыхнули восстания красноармейцев. 15 августа в Нижнем Ломове выступили около 2 тыс. мобилизованных. Были избиты советские активисты. Восстание подавили воинские части, его активных участников арестовали. 19 августа произошло выступление гарнизона Чембара, возглавляемое уездным военкомом, левым эсером Шильцевым. К нему примкнули близлежащие волости Керенского, Нижне-Ломовского и Чембарского уездов, однако отряд губчека разгромил восставших. 3-4 сентября в ответ на обыск в Яковлевском женском монастыре вспыхнуло восстание крестьян с. Яковщина и соседних сел Рузаевского у. Была убита сотрудница Ч К. В ответ 300 крестьян взяты в заложники властями, 5 из них расстреляны. Восставшие села были обложены контрибуцией. 13 сентября подавлено выступление против комбеда крестьян с. Александровка Лопуховской волости Пензенского у. 10 инициаторов акции арестованы. Вскоре попытка восстания произошла в с. Ворона Нижнеломовского у. Были проведены аресты и расстрелы организаторов выступления. Восставшие разгромлены отрядом ВЧК и красноармейцев. 46 участников восстания арестованы. В ноябре произошел новый виток крестьянских восстаний. 8-15 ноября продолжались волнения в с. Черновка Пензенского у., отказавшем продотряду в выдаче хлеба. 10 ноября повстанцы напали на ст. Вернадовка, захватив со склада более 500 винтовок. 10-12 ноября продолжалась борьба крестьян с. Мастиновка Пензенского у., спровоцированное насилием со стороны продотрядовцев. Был разоружен продотряд, разгром­ лены помещения Совета, военкомата и комбеда. Коммунистов и членов Совета арестовали. Восставшие выпустили листовку с призывом к соседним селам примкнуть к ним. 12 ноября отряд губЧК разгромил восставших. 8 повстанцев погибли в бою, трое расстреляны, остальные арестованы. 14-15 ноября поднялось новое восстание в с. Лада Саранского у. Поводом к нему стало прибытие продотряда и слухи о скором закрытии церкви, изъятии у населения икон и хлеба. Во время этих событий были убиты комиссар продотряда А. Лусс, его командир II. Семенов и 6 продармейцев. 15 ноября восстание подавлено отрядом 1-го Северного революционного полка. Арестованы 80 крестьян, взяты 24 заложника. 12 повстанцев расстреляли, а жители села обложены контрибуцией в 250 тыс. руб. Реакцией на события в Ладе стали волнения крестьян Пятинской волости Саранского у. 16 ноября на митинге крестьяне приняли решение оказать помощь восставшим, захватили оружие в военкомате и милиции, создали «Штаб крестьянской армии». Был сформирован повстанческий отряд. Восстание подавил отряд губчека. В 20-х числах ноября прошло выступление крестьян с. Бессоновки Пензенского у., также подавленное частями Красной армии. В декабре имели место волнения крестьян, направленные против чрезвычайного налога в с. Дмитриевка, Голицыно и Долгоруково Нижнеломовского у., подавленные вооруженной силой.
• 28. ↑ Этим направлением работы ведал Агитационной-пропагандистский отдел Крестьянской секции ВЦИК, который возглавляла левая эсерка А.А. Измайлович. На его заседании 14 апреля был установлен распорядок работ, согласно которому секретарями отдела становились левый эсер АЛ. Смирнов и большевик С.С. Крутошинский; приемом агитаторов занимались левый эсер (А.Ф.?) Петров и большевик И.Ф. Сорокин; заведующим курсами агитаторов назначался левый эсер Соловьев; за регистрацию поступающих на курсы и их командировки на места отвечал максималист Епишев. Агитаторы развозили на места литературу, подбором и выпуском которой занималась литературно-издательская комиссия, куда входили от левых эсеров Измайлович, Соловьев, Смирнов; от большевиков Сорокин, И. Вихляев; от максималистов Епишев.
• 29. ↑ Каплан Фанни Ефимовна (наст, фам., имя, отчество Ройтблат Фейта Хаимовна) (1888-1918). Террористка, поначалу анархо-коммунистка, затем на правоэсеровских позициях. Происходила из Речицкого еврейского общества; на допросе указывала, что родилась в Волынской губ. Из семьи еврейского учителя. Получила домашнее образование. Имела профессию модистки (белошвейки), проживала с семьей в Одессе. Принадлежала к террористической группе анархистов-коммунистов, в составе которой 20 декабря 1906 г. прибыла в Киев и под фамилией Каплан поселилась в гостинице Кисельмана на Подоле. (Возможно, что перемена фамилии была связана не с использованием фальшивых документов, а с изменением ее отцом имени и фамилии на Файвела Каплана, как он подписывал свои письма на I (ерчинскую каторгу.) 22 декабря в снятом ею номере произошел взрыв бомбы, была ранена горничная и сама террористка. При личном обыске у нее в момент ареста был найден заряженный браунинг. 30 декабря приговорена Киевским Военно- полевым судом к бессрочной каторге (осуждена под фамилией Каплан). До лета 1907 г. находилась в заключении в Киеве, затем переведена в ведение военного губернатора Забайкальской обл. Отбывала наказание на Нерчинской каторге: в Мальцевской женской каторжной тюрьме, затем в Акатуе. На каторге познакомилась с М.А. Спиридоновой, A. А. Измайлович, А.А. Биценко и другими с.-р. Летом 1909 г. начала слепнуть. Три года спустя была переведена на лечение в Читу, позже в Иркутск. Под воздействием электротерапии зрение частично восстановилось. Была возвращена в Акатуй. 3 марта 1917 г. освобождена из-под стражи в числе других бессрочниц по личному распоряжению министра юстиции А.Ф. Керенского. Приехав в Москву, временно останавливалась у своей знакомой по каторге - левой эсерки А.С. Пигит, примкнувшей вскоре к левым с.-р. В кон. весны - нач. лета направлена на лечение в Дом каторжан в Евпаторию (Крым). Продолжала считать себя ортодоксальной анархисткой-коммунисткой на платформе П.А. Кропоткина, разделяя его позицию в отношении поддержки внутренней и внешней политики Временного правительства. Осенью 1917 г. выехала в Харьков, где в клинике известного специалиста по офтальмологии проф. Л.Л. Гиршмана ей прооперировали глаза. Известие о перевороте восприняла резко отрицательно. По возвращении в Симферополь заведовала курсами по подготовке работников в волостные земства. После оккупации Крыма немцами переехала в Москву, где приняла участие в подготовке террористического акта против В.И. Ленина. Вместе с бывшим помощником делопроизводителя Московской судной казны (казенного ломбарда) В.И. Рудзеевским и эсером-кагоржанином, бывшим матросом П.Н. Пелевиным организовала автономную террористическую группу. Обсуждала предстоящее покушение с депутатом ВУС, сибирским эсером-центристом Н.В. Фоминым и членом ЦК ПСР Д.Д. Донским, отклонившими ее предложение. Поддерживала знакомство с руководителями Московской организации ПЛСР (Биценко, Пигит), с с.-р. B. М. Бобровой-Тарасовой, В.В. Либеровым и др. Вступила в контакт с руководителем Боевого отряда Г1СР Г.И. Семеновым, связанным также с савинковцами. Жила на нелегальном положении под вымышленными фамилиями в Подмосковье. 30 августа 1918 г. в момент совершения террористического акта против Ленина находилась в районе Щипок поблизости от снарядного и машиностроительного завода А.М. Михельсона. Согласно официальной радиотелеграмме за подписью Я.Х. Петерса, по делу о покушении было задержано несколько человек, имена которых не объявлялись. [Апокрифические источники указывают на причастность к покушению рабочего Протопопова, которого А.Л. Литвин почему-то отождествил с бывшим помощником начальника Боевого отряда ВЧК (поповцев) А. Протопоповым, а также левого с.-р. Гандаля]. Роль самой Каплан в покушении не ясна до конца. Возможно, она была сигнальщицей или связной, а затем, будучи арестована на улице, взяла на себя ответственность за теракт. Содержалась под стражей в Кремле. После нескольких допросов 3 сентября расстреляна комендантом Кремля П.Д. Мальковым. В официальном сообщении Каплан была объявлена правой с.-р. На процессе над членами ЦК и активистами ПСР летом 1922 г. покушение на Ленина стало одним из главных пунктов «Обвинительного заключения».
• 30. ↑ Робеспьер Максимильен Мари Изидор де (1758-1794). Деятель Великой французской революции, лидер якобинцев в Конвенте (1793). Руководитель революционного правительства - Комитета общественного спасения (2 июня 1793 - 27 июля 1794 г.). Период якобинской диктатуры связан с массовым террором, направленным на противников революции, политическую оппозицию. В связи с этим имя Робеспьера стало нарицательным при изображении диктатора-революционера, установившего в стране террористический режим. Свергнут в ходе термидорианского переворота 9 термидора (27-28 июля 1794 г.), подготовленного широкой коалицией противников террора и диктатуры. Гильотинирован в Париже 28 июля.
• 31. ↑ 3-й Всероссийский съезд Советов КД открылся 13 января., и в тот же день его делегаты соединились с делегатами одновременно проходившего с 10(23) января 3-го Всероссийского съезда Советов РСД, о чем от имени крестьянских делегатов сделала соответствующее заявление М.А. Спиридонова. По предложению Я.М. Свердлова, делегаты обоих съездов объявили себя единым съездом Советом РСКД, который работал до 18 января. В состав объединенного президиума вошли 14 большевиков и 7 левых эсеров (Н.Н. Алексеев, Б.Д. Камков, С.Д. Мстиславский, М.А. Натансон, А.М. Устинов, Спиридонова, Радченко), а также Н.Н. Суханов от объединенных социал-демократов. В последний день работы съезд заслушал доклад АЛ. Колегаева о земельном законе и оглашенные Устиновым основные положения законопроекта, уже рассмотренного и утвержденного Крестьянской секцией съезда и на бюро фракций левых эсеров и большевиков. Съезд утвердил первый раздел Основного закона о социализации земли и поручил окончательную его доработку Крестьянской секции ВЦИК на основании наказов с мест.
• 32. ↑ М. Лацис в книге «Два года борьбы на внутреннем фронте» писал: «В Великих Луках 8 ноября отрядом Губернской Чрезвычайной Комиссией был разоружен и расформирован лево-эсеровский партизанский отряд, существовавший до сего времени. Пользуясь объявленными мобилизациями, его руководители Правых и Быстров вооружили кулаков Новской волости. Часть главарей арестовано, Быстров скрылся. В действиях против лево-эсеров принял деятельное участие местный коллектив коммунистов, которым был выделен Временный Революционный Комитет». Организатором боевых дружин в 1918 г. в Великих Луках являлся военком Л.М. Гуревич (в 1921 г. проживал в г. Торопце, где работал в уездном продкоме). О нем и о М.И. Быстрове см. в предисловии ко второй части наст. тома.
• 33. ↑ О ком идет речь - не выяснено. Впоследствии левые эсеры настаивали на существовавшей практике тайных расправ, например, в случае с В.И. Киквидзе. Не решенным представляется вопрос об исчезновении, без вынесения приговора, активных участии ков июльских событий, члена Коллегии ВЧК М.Ф. Емельянова, члена ЦИК Почтеля В.В. Лихобабина, позднее, в нач. 1920 г., бывшего члена ЦК ПЛСР Д.А. Черепанова и его соратницы Тамары (Гаспарян, Азарьянц). На официальные запросы ЦА ФСБ отвечает, что не располагает информацией об их гибели.
• 34. ↑ Устинов Алексей Михайлович (1879-1937). Советский государственный и политический деятель, теоретик «революционного коммунизма», один из создателей ПЛСР, лидер ПРК. Член ПСР с 1906 г. В 1907-1917 гг. в эмиграции. Активный участник антивоенного циммервальдского движения. В 1917 г., вернувшись в Россию в «пломбированном вагоне», начал критиковать ЦК ПСР за «соглашательскую» политику. Избран в Северный областной комитет партии и направлен вместе с П.П. Прошьяном на главную базу Балтфлота в Гельсингфорс. ЦК ПСР квалифицировал его и Прошьяна, как «большевиков», объявив об их отзыве из Финляндии. За неподчинение решению ЦК 10 июля 1917 г. они были исключены из партии, а 15 июля прямо во время чтений лекций в Александровском театре в Гельсингфорсе арестованы и отправлены в тюрьму «Кресты». Освобожденный после провала корниловского выступления Устинов по требованию левой оппозиции был восстановлен в ПСР, и затем переехал в Саратов. Избран в состав Демократического совещания на крестьянском съезде Саратовской губ. Осенью 1917 г. входил в состав редакционного коллектива журнала «Наш Путь» и Петроградского ВРК. Избирался тов. председателя Чрезвычайного Всероссийского съезда КД, членом Исполкома ВСКД 2-го созыва. На учредительном съезде ПЛСР выступил с двумя докладами: о деятельности фракции ЛСР на Чрезвычайном съезде Советов КД и об Учредительном собрании; избран в члены ЦК. Избирался в состав Президиума III Всероссийского съезда Советов РСКД, членом Президиума ВЦИК 2, 3 и 5-го созывов, членом ВЦИК 4-го созыва. Участвовал в разработке Основного закона о социализации земли. В апреле 1918 г. вышел из ЦК ПЛСР и редакции «Знамя Труда» из-за «принципиального расхождения» по вопросам об уходе из Совнаркома и ратификации Брестского мира. С 16 апреля член коллегии Наркомзема. Вошел в состав оргкомиссии курсов по проведению социализации земли, готовивших губернских лекторов по аграрному и соприкасающихся с ним вопросам, возглавлял литературно-справочный отдел курсов. Одновременно являлся членом Саратовского губкома ПЛСР, ответственным редактором газеты «Голос Земли и Труда». В кон. июля 1918 г. по его инициативе в Саратове прошла Всероссийская конференция левых эсеров, выступавших за «единый фронт» с большевиками. Был одним из главных организаторов учредительного съезда ПРК в кон. сентября, выступил на нем с докладами «Интернационал и национальный вопрос» и «Аграрный коммунизм». Также сделал доклад по вопросу о названии партии. Регулярно переизбирался в ЦК Г1РК, был сторонником соглашения с проболыневитскими партиями и противником создания оппозиционной Партии революционного социализма. В 1920 г. вступил в РКП(б), с ноября 1921 г. находился на дипломатической работе. Сначала был заведующим бюро печати советского полпредства в Германии, затем первым секретарем полпредства. С мая 1924 г. полпред СССР в Греции. В ноябре 1929 - октябре 1932 г. уполномоченный НКИД при правительстве ЗСФСР, член ЦИК ЗСФСР. С начала 1934 г. полпред в Эстонии. Умер в Таллине. Подробней о нем см. в примеч. к первой части наст, тома.
• 35. ↑ «Шемякин суд» русская старинная сатирическая повесть о неправедном судье Шемяке, появившаяся в XVII в. В XVII-XVIII вв. распространялась в рукописях, лубочных картинах и народных сказках. В кон. XVIII - нач. XIX в. переиздана в литературной обработке Ф. Задубского, А. Осипова (или А. Оленина), П. Свиньина. Прототипом несправедливого и корыстолюбивого судьи Шемяки, вероятно, послужил галичский князь Юрий Дмитриевич (1420-1453), известный по прозвищу Шемяка. Ведя борьбу за московский великокняжеский престол со своим противником, князем Василием Васильевичем Тёмным (1415-1462), как и многие правители того времени, Шемяка был коварен и жесток потношению к своим противникам. Так, в отместку за ослепление взятого в плен Василием Васильевичем своего брата, Василия Юрьевича, Шемяка приказал ослепить самого московского князя, с тех пор прозванного «Тёмным». Сюжет сказки совершенно иной. Начинается она со ссоры двух братьев - богатого и бедного. Причина ссоры заключается в том, что бедный попортил лошадь богатого. Так как богач не дал хомута, бедняк вынужден был привязать сани к хвосту лошади. Въезжая в ворота, он забыл выставить подворотню, и у лошади оборвался хвост. Богатый отказался принять ее. Вместе с бедняком они отправились в город для разбирательства к судье Шемяке. По дороге с бедняком случилось новое несчастье. Заночевав в доме попа, во время сна он упал с полатей в колыбель и убил поповского ребенка. Поп присоединился к богатому. При въезде в город бедняк решил покончить с собой и бросился с моста в реку, но упал на больного старика, которого сын вез по льду в баню. Потерпевший также отправился к судье с жалобой. Во время разбирательства обвиняемый показал Шемяке камень, завернутый в платок. Судья, уверенный в том, что это - намёк на взятку, решил три дела в пользу бедняка. Лошадь должна была остаться у него до тех пор, пока у нее не вырастет хвост. Поп должен был отдать свою жену бедняку, чтобы от него у попадьи родился новый ребенок. Третий истец получил право отомстить бедняку таким же способом, которым тот убил его отца. Истцы вынуждены были не только отказаться от пени, но и дали ответчику щедрое отступное. Вскоре судья, ожидавший награды, выслал писца, чтобы получить от бедняка взятку. Но узнал, что бедняк показывал ему не деньги, а камень, которым хотел убить судью в случае вынесения обвинительного приговора. В конце сказки спасённый судья благодарит Бога за спасение жизни. Понятие «Шемякин суд» стало нарицательным для обозначения какого-либо несправедливого суда.