Приложение 13. Очерки-воспоминания А.Н. Александрова (А.С. Амханицкого) «Украинская Партия левых социалистов-революционеров». Осень 1918 г.

ОЧЕРКИ-ВОСПОМИНАНИЯ А.Н. АЛЕКСАНДРОВА (А.С. АМХАНИЦКОГО) «УКРАИНСКАЯ ПАРТИЯ ЛЕВЫХ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ»

Украинская партия левых социалистов-революционеров.

I.

В последнее время на очередь вновь поставлен вопрос о взаимоотношениях Украинской партии левых социалистов-революционеров с Центральным Комитетом партии левых социалистов-революционеров. Последнее постановление Украинского Центрального Комитета (правда, далеко не в полном составе) говорит о независимости и полной самостоятельности партии. Это решение имеет сейчас настолько огромное и глубокое значение, настолько связано с общим положением партии в данный момент, с историей ее возникновения и строительства, что каждый член партии, заинтересованный в ее судьбе, обязан рассмотреть это решение во всей его полноте, поставить все вопросы определенно и ясно. Я утверждаю, что это решение знаменует собой значительный поворот от партийной тактики, что оно вскрывает глубокие тактические и принципиальные разногласия, назревавшие в партии в процессе ее строительства.

Это по существу.

Но, помимо того, решение Центрального Комитета нарушает постановление последней партийной конференции, принявшей резолюцию о том, что Украинская партия левых социалистов-революционеров является федеративной частью общей партии. Конференция особенно подчеркнула это решение, предоставив право ряду организаций до съезда именоваться членами Партии левых социалистовреволюционеров на Украине.

Таким образом, и формально Центральный Комитет не имел права объявлять о своей «самостийности», отменяя единогласно принятую резолюцию о необходимости федеративного строительства Партии левых эсеров.

Меньше всего в нынешнее тяжкое для социальной революции время, меньше всего в мучительный для Партии левых эсеров период перестройки снизу до верху можно заниматься формальной стороной дела. Судить ЦК будет партийный съезд, общероссийский ЦК может считать решение о «самостийности» для себя необязательным, как нарушающее решение правомочной Всеукраинской конференции. Нас эти вопросы в данный момент мало занимают.

Слишком важно другое. Рассмотреть вопрос по существу, вскрыть корни этого решения, показать, что это решение теснейшим образом связано с попытками изменить интернационалистическую сущность партии. Но для этого необходимо остановиться на истории партийного строительства.

Строить партию приходилось в неизмеримо тяжких условиях, в условиях ожесточенной борьбы с Центральной Радой, затем в условиях немецкого наступления, а затем и в нелегальных условиях.

Первую Всеукраинскую конференцию пришлось созывать уже в условиях режима Эйхгорна и Скоропадского. Подготовка и работы первого съезда тоже проходили в еще более худших условиях в разгаре восстания и после террористического акта над Эйхгорном. Это надо помнить, этим объясняется многое. Для ясности изложения историю строительства партии на Украине необходимо разделить на периоды.

Должен оговориться, что в этом изложении возможны пробелы и весьма существенные, но основные факты я постараюсь изложить все. В основу статей по этому вопросу положен мой доклад по организационному вопросу на 1-ой Всеукраинской конференции.

1-й период

до свержения Центральной Рады.

Деятельность левых социалистов-революционеров до падения Рады не была объединена; это объяснялось слабостью сил, поздним расколом партии социалистов-революционеров, происшедшим на Украине (за исключением Харькова и Полтавы) позднее, чем в остальной России (так, например, в Киеве партия раскололась в январе), тенденцией обязательно объединиться с украинскими левыми социалистами-революционерами и, наконец, исключительной напряженностью положения на Украине.

Если мы обратимся к протоколам первого съезда левых социалистов-революционеров (ноябрь 1917 г.), то мы увидим, что на нем отчетливо была представлена только Харьковская губерния (губернская и две уездных, Сумская и Изюмская организации). Представители этой губернии (Алексеев и другие) занимали вполне определенно выраженную интернационалистическую позицию. Представители Одесской организации и особенно Херсонской губернии (Сирота) занимали промежуточную позицию, считали недопустимым «раскол» партии и резолюции Устинова об отношении к Учредительному Собранию. Представитель Черниговской губернии также относился очень и очень сдержанно к вопросу о расколе.

Больше представителей на съезде от украинских организаций в протоколах не отмечено. Но я знаю, что на нем были представители Екатеринославского и Полтавского городского комитетов, но какова была их позиция, восстановить по отчетам съезда нельзя. Если мы попытаемся, на основании протоколов и газет, нарисовать картину лево-эсеровских организаций на Украине к моменту падения Рады, то мы придем к выводу, что существовала сильная и крепкая Харьковская организация, выставившая во время выборов в Учредительное Собрание свой собственный список, Полтавская организация, работавшая в тесном контакте с украинскими левыми социалистами-революционерами и выставившая объединенный список, были слабые организации в Екатеринославе, Чернигове и Одессе. Совсем не было организации в Киеве. Ни одной Всеукраинской конференции или съезда не происходило еще. Участвуя во Всероссийском съезде партии, подчиняясь общепартийному Центральному Комитету, в который входили виднейшие члены Харьковской организации (Карелин, Алгасов ^[1] , Качинский), вопрос об объединении украинские организации обсуждали только в плоскости создания краевого комитета. Тенденция к созданию Украинской Партии левых социалистов-революционеров с собственным съездом и Центральным Комитетом, как федеративной части лево-эсеровского межнациональ- ного объединения, выросла гораздо позже и начала принимать реальные результаты только незадолго до падения Центральной Рады.

Это течение зародилось в Полтаве и нашло живейший отклик в части Харьковской организации, возглавляемой товарищем Качинским.

Необходимо отметить здесь, что украинские социалистические партии все время вели весьма двойственную политику. Объединяясь под знаменем национального возрождения с буржуазно-шовинистическими партиями, они в то же самое время поддерживали большевиков и левых социалистов-революционеров в борьбе с Временным Правительством, с его международной политикой, с идеей коалиции. Достаточно вспомнить речь Порша ^[2] на Демократическом совещании, одной из самых мрачных и темных фигур в революции на Украине. Провокационное поведение Центральной Рады в октябре месяце, когда военный министр Порш, поддерживая рабочих в борьбе с юнкерами, в то же самое время занимал правительственные места гайдамацкими караулами, встретившими рабочих штыками, когда они захотели воспользоваться результатами своей победы - окончательно обрисовало истинное лицо украинских социалистов-революционеров и социал-демократов.

С этого момента вся политика Центральной Рады определилась. Во внешней политике - курс на сепаратный от России мир, заигрывание одновременно с дипломатами союзных держав (секретарь по иностранным делам А.Я. Шульгин ^[3] вел переговоры с англичанами и французами) и совершенно откровенное сближение с центральными державами. Во внутренней политике быстрое забвение революционных лозунгов, соглашательство с буржуазией по всей линии и всеобъемлющий безудержный шовинизм. Ведь основной ставкой Рады было стремление - борьбу с Советами, борьбу, носившую ярко выраженный классовый характер, втиснуть в рамки борьбы межнациональной, отождествив большевиков с «москалями». На первом же (если я не ошибаюсь, ноябрьском) съезде Советов Центральная Рада при помощи огромного количества фиктивных депутатов, провела доверие своей политике. Тогда незначительная по количеству часть съезда отделилась и переехала в Харьков, где организовала Центральный Исполнительный Комитет Советов Украины («Цикука»). Она стала организующим центром трудящихся, все более и более рвавших с Радой, отталкиваемых ее шовинистической и соглашательской политикой. А Рада издавала свои Универсалы о народных министрах, «самостийности» Украины, сепаратном мире ^[4] . Последнее совпало по времени с переломом в ходе Брестских переговоров.

Внутреннее положение на Украине все более и более приближало к взрыву нараставший внутри украинских социалистических партий раскол. Вполне ясно наметились течения «левых украинских социал-демократов» и «левых украинских социалистов-революционеров». Официального раскола еще не происходило, но уже на местах повсюду намечалось объединение левых социал-демократов с большевиками (осуществленное только [теперь]) и левых украинских социалистов-революционеров с российскими левыми социалистами-революционерами.

Между левыми социалистами-революционерами и большевиками серьезных расхождений тогда не было. В Центральном Исполнительном Комитете работа шла дружно. Первым серьезным расхождением был поход на Киев войск Муравьева для свержения Центральной Рады ^[5] . Этот поход совпал с моментом уже почти наладившегося объединения левых российских и левых украинских социалистов-революционеров.

История партии тесно переплетена с историей революции на Украине. Неизбежно, отмечая этапы строительства партии, приходится давать хотя бы краткие характеристики положения на Украине.

Иначе многое будет непонятно.

А. Александров ^[6]

«Воля труда» № 10 (среда, 25 сентября 1918)

Украинская партия левых социалистов-революционеров.

II. 2-ой период.

(примеч.: см. № 8-й «Воли труда»)

Поход на Киев и киевская работа.

Центральная Рада к моменту январского переворота висела в воздухе. Городской пролетариат, великорусский в своём огромном большинстве промышленный Донецкий бассейн были целиком и бесповоротно на стороне Советской власти; крестьянство, недовольное соглашательской аграрной политикой, было также против Рады, буржуазия негодовала, но всё же социалистичность её, либеральная интеллигенция - кадеты были резко оппозиционно настроены против шовинистической политики Рады и негодующе взирали на её сепаратизм и германскую ориентацию. Все были недовольны Радой. Внутреннее положение У краины было очень тяжко: глубокий хозяйственный кризис, коалиционная под знаменем национального возрождения власть, не пользующаяся признанием в стране и не могущая выполнить ни одной из поставленных задач, гражданская война, приближавшаяся уже и к Киеву, неуверенность Рады, вполне оправдавшаяся после, в войсках, тяготевших к «большевизму», и, наконец, всё более широко раскрывающаяся пасть австро-венгерского империализма.

Дни Рады были сочтены, но по вопросу о методе нанесения ей последнего удара были две точки зрения.

Одна точка зрения, усиленно поддерживаемая и проведённая большевиками, говорила о необходимости похода на Киев войск Муравьёва для вооружённого свержения Рады. Эти войска должны были быть поддержаны ещё войсками с Юго-Западного фронта.

Положение Советской власти настойчиво требовало необходимости скорейшего свержения Центральной Рады. Необходимо было на Брестских переговорах иметь единый фронт, ибо, как известно, после знаменитого десятидневного перерыва для обращения к «союзникам», отношение Кюльмана и Чернина ^[7] к «студенческой» делегации Рады ^[8] резко изменилось. Прожжённые империалисты сообразили, что гораздо выгоднее, использовав самозваное представительство, заключить не совсем откровенно-грабительский мир с «Украинской» холопской делегацией и обрушиться всей тяжестью на Советскую Россию.

Единый фронт в Бресте был основной задачей дня.

Всё усиливающийся продовольственный кризис при сознательной поддержке Центральной Рады хлебных грузов, также был немаловажным фактором, ускорившим поход на Киев. Но кроме этих причин всё более и более било в глаза несоответствие властвования кучки, засевшей в Киеве, с настроением и волей трудящихся масс.

Партия левых социалистов-революционеров иначе расценивала поход на Киев. Нужно отметить, что к тому времени украинские левые социалисты-революционеры и подготовляли, и подготовили взрыв Рады изнутри. Общеизвестные ныне переговоры Совета Народных Комиссаров с украинской группой членов Учредительного Собрания, возглавлявшегося Северовым-Одоевским ^[9] и Михайличенко ^[10] , упорная работа в Киеве уже приближались к концу. Можно с полной убеждённостью сказать, что падение Центральной Рады, отзыв и смена делегации в Бресте были вопросом дней. Поход на Киев, бегство Центральной Рады изменило конъюнктуру, дало возможность кучке авантюристов, переселившись в Житомир, продолжить разыгрывать роль «украинского» правительства, признанного «народом».

Вопрос о походе на Киев имеет ныне интерес исторический, и судить, чья точка зрения была правильнее, можно будет только в исторической перспективе.

Объективность требует указать ещё на одно исключительно серьёзное обстоятельство, сыгравшее в решении вопроса о походе на Киев значительную роль.

Это было недоверие к левым украинским социалистам-революционерам, недоверие к чистоте их интернационалистической позиции, неуверенность в их стойкости в деле защиты принципов Советской власти. Несомненно, это недоверие имело глубокие корни в прошлой их деятельности. Нежелание официального раскола, противоесте- ственный союз с Мыколами Ковалевскими ^[11] ещё более усиливали недоверие к украинскими левым социалистам-революционерам, которые, безусловно, при взрыве Рады изнутри играли бы доминирующую роль.

Организации же «российских» социалистически-революционных интернационалистов, как я уже указывал в прошлой статье, на Украине (кроме Харькова и Полтавы), были очень слабы.

Эта неуверенность в украинских левых социалистах-революционерах сыграла большую роль в ускорении похода на Киев с целью утверждения власти на Украине «Цикуки».

Советская власть в Киеве, как известно, существовала недолго. Раде быстро на помощь пришли «освободители», и под напором немецкого империализма Советская власть была свергнута. К периоду существования Советской власти в Киеве относится первая организационная попытка создания по территориальному признаку украинской партии левых социалистов-революционеров. Я упоминал уже о том, что до января месяца в Киеве фактически не было организации левых социалистов-революционеров. Временный городской комитет, состоявшийся в январе, в который вошел Качинский, созвал в Киеве 1-ое общее собрание украинских и российских левых социалистов-революционеров.

Этот центр создался из Киевского временного комитета, представителей фракции «Цикуки» и левого крыла Центрального Комитета украинских социалистов-революционеров (Михайличенко, Бачинский).

На этом собрании украинцы согласились на объединение, но фактически его не осуществляли. В Киеве издавалось две газеты: «Трудовая мысль» Организационного Комитета ^[12] и «Боротьба» украинских социалистов-революционеров (левого крыла) ^[13] . Правда, выступление в Совете делались от имени объединенной фракции, правда, Михайличенко был товарищем председателя Киевского Совета, правда, он, Бачинский ^[14] и другие даже принимали (очень слабое) участие в следственной комиссии над деятелями Рады, приветствовали в статьях «Боротьбы» Советскую власть и объединение с «российскими левыми социалистами-революционерами», но по существу они были чужие. С каждым днем существования Советской власти они все более и более отмежевывались от российских левых социалистов-революционеров. «Боротьба» заявила от имени редакции, что она не имеет ничего общего с редакцией «Трудовой мысли»; вместо объединительного съезда украинских и российских левых социалистов-революционеров, в Харькове было назначено два съезда - один украинский, другой «российский». Можно сказать определенно, что чем ближе подходила на немецких штыках к Киеву Центральная Рада, тем все яснее и яснее вырисовывались проблематичность и непрочность объединения. Что может быть разительнее того факта, что «левое крыло» умудрилось после прихода Рады издавать ту же газету «Боротьба» в той же типографии и даже первое время в том же редакционном составе.

Таким образом, характеризуя киевский период с организационной стороны, можно констатировать, что объединение существовало только на бумаге, и что «Трудовая мысль», несмотря на заголовок, была органом только российских левых социал-революционных интернационалистов.

Какова же была тактика левых социалистов-революционеров в киевский период? Сейчас же после падения Рады на первом же заседании Киевского Совета товарищем Качинским было это формулировано отчетливо и ясно: всемерная защита Советской власти, проведение в кратчайший срок социализации земли, борьба против попыток подчинить Советы военоначальникам. В этой речи товарищем Качинским было отмечено также наше расхождение с большевиками по вопросу о централизме управления и наше отношение к национальному самоопределению, - протест против того, чтобы в процессе революции не учитывать национального момента. Я не помню, чтобы за время работы в Киевском Совете у нас были серьезные разногласия с большевиками. Не то было в «Цикуке», вернее, в Народном Секретариате, не говоря уже о том, что левых социалистов-революционеров не удовлетворяла централистическая политика большевиков (каковая политика была после осуждена ими же самими, что вызвало, если я не ошибаюсь, в «Известиях Центрального Исполнительного Комитета» статьи товарищей, остававшихся на прежней точке зрения и считавших прежнюю политику еще недостаточно даже выдержанной); главным предметом разногласий был земельный закон, так и неизданный вплоть до Екатеринославского съездах.

Не удовлетворяла также левых социалистов-революционеров, как и большевиков Киевского Совета, финансовая политика Народного Секретариата, особенно знаменитое аннулирование «карбованцев» ^[15] , кстати, оказавшееся после довольно выгодной операцией, хотя случайно. Много споров вызывала также фактическая безответственность Народного Секретариата, так как «Цикука» почти не собиралась.

Надо вообще сказать, что условия Киевской Советской работы были исключительно тяжелы. Тогда еще не было ни организационных форм, ни методов, ни опыта Советской Власти. Работа была огромная, а людей настоящих не было. Народный Секретариат не смог учесть всю огромную ответственность его, очутившегося у власти на Украине в момент, когда уже там начинал завязываться клубок и мировой реакции, и мировой революции. А в это время немцы начинали придвигаться к Киеву.

Крестьянская страна, находившаяся в течение почти всей русской революции под влиянием национально-социалистических партий, почти не осведомленная о существе Советской Власти, нуждалась в особенно сильных вождях. Между тем, надо это признавать, личный состав Народного Секретариата не соответствовал содержанию выпавшей на его долю работы, работы, протекавшей в неимоверно тяжких условиях немецкого наступления и почти неизбежной, особенно после Бреста, гибели Советской власти на Украине.

Быть может, и гораздо более сильные люди не смогли бы ничего сделать в подобных условиях, но все же это несоответствие давало себя чувствовать, и бесславное бегство Советской Власти из Киева за три дня до вступления немцев было достойным завершением этого тяжелого времени.

Незадолго до эвакуации из Киева от имени Народного Секретариата в Брест выехала делегация Народного Секретариата ^[16] для переговоров с немцами. Точка зрения Народного Секретариата была такова, что в случае признания Германией Советской Власти на Украине согласиться на условия того украинского Брестского договора, на которые уже дала согласие Центральная Рада. Левые социалисты-революционеры против этого серьезно не возражали, по крайней мере официально, и как бы молчаливо санкционировали это, согласившись на включение в состав мирной делегации одного из виднейших членов партии товарища Терлецкого. Известен результат этой делегации. Немцы ответили, что им «не о чем разговаривать с этими господами».

Да и вполне понятно.

Этот ответ Германии определил многое и, прежде всего, предрешил падение Киева.

С этого момента начинается третий период строительства партии - Харьковско-Полтавский.

Объединение с украинскими левыми социалистами-революционерами не удалось. Жизнь оправдала мнение тогда меньшинства активных работников, что пока не произойдет официального раскола, пока окончательно без колебаний украинские левые социалисты-революционеры не откажутся от своих националистических тенденций, объединение невозможно.

Тактика партии в Киеве была выдержанно-интернационалистическая, потому что руководили ей фактически не украинские левые социалисты-революционеры.

Харьковское февральское совещание, вместо несостоявшегося съезда, окончательно утвердило мысль о том, что время объединения еще не настало, что можно создать только Краевой комитет «российских» левых социалистов-революционеров.

А. Александров.

Украинская партия левых социалистов-революционеров.

III. 3-й период.

(примеч.: см. № 9-й «Воли труда»)

Харьков-Полтава.

После падения Советской власти и занятия Киева немцами Народный секретариат и «Цикука» переехали в Полтаву.

Положение на Украине было исключительно серьёзно и запутанно. Самые условия создания «Цикуки» были крайне ненормальны, и поэтому между местными Советами и ею не было тесной связи; «Цикука» и Народный Секретариат не пользовались авторитетом. Немалую роль играло и отсутствие тесной спайки в среде самого секретариата. Очень дискредитировало «Цикуку» и Народный Секретариат неумение обуздать начальников десятков отрядов, которые вели борьбу раньше с войсками Рады, а после с наступающими немцами.

При наступлении эти отряды превратились в сознании масс в «чужаков»; при отступлении к этому присоединилось отсутствие каких бы то ни было сдерживающих (см. № 8,9-й «Воли труда») начал для обуздания тёмных элементов. Отмечая все эти недостатки, я никоим образом не хочу сказать, что это относится ко всем войскам. Среди них было много беззаветных и честных революционеров. Но было также много недостойных и позорящих революцию. Определённо надо сказать, что единой, сильной армии у «Цикуки» не было.

Серьёзным осложнением явилось также создание Донецкой республики с центром в Харькове. Не говоря уже о том, что она являлась централистическим шилом в пролетарском мешке, её существование значительно ухудшило возможность наладить оборону. Перед лицом неприятеля «Известия Юга», орган Донецкой республики ^[17] , писали всяческого рода ядовитые статьи про Народный Секретариат и доказывали невозможность осуществления Советской власти на территории Украины, мелкобуржуазной крестьянской страны.

Сейчас не приходится вспоминать всей комедии дипломатической переписки, правда, односторонней, ибо Германия и Австрия отвечали на все обращения, не считая, вероятно, Донецкую республику субъектом международного права, переписки, в которой комиссары Донецкой республики тщетно пытались доказать немецким империалистам, что они не Украина, что они - «другое». Но дело, ведь шло, об угле, о руде, а в таких случаях, как известно, «хорошие слова» действуют. Но политика Донецкой республики, не говоря уже о безнадёжности её, ослабила возможность обороны. Перед лицом грозного врага не было единой рабоче-крестьянской Украины.

Всё это выдвигало определённых два положения - необходимо было спаять «Цикуку» с местными Советами, приобщить её к массам, созвать съезд для избрания не временного органа, а вполне правомочного Исполнительного Комитета Советов Украины. Второе - это объединить Украину национально-территориально в классовых рамках.

Как раз сейчас же после падения Киева в Харькове состоялось всеукраинское совещание левых социалистов-революционеров. Был назначен съезд, но ввиду малого количества представителей состоялось совещание, и на нём решено было создать временный Краевой Комитет левых социалистов-революционеров на Украине. На этом совещании было констатировано, что объединение с украинскими левыми социалистами-революционерами не удалось. Газета «Земля и Воля» начала именоваться органом Краевого Комитета. Я подчёркиваю, что в Харькове было только совещание, так как никаких вопросов, кроме указанных, не обсуждалось и никаких резолюций не выносилось. Представитель временного Краевого Комитета был делегирован в Полтаву для участия в работах Центрального Исполнительного Комитета. Первым делом этого товарища было заставлять изменить фракции левых социалистов-революционеров Полтавского городского и губернского Советов прежнее постановление о том, чтобы не делегировать в Центральный Исполнительный Комитет Советов Украины своих представителей. Я указывал уже, что у «Цикуки» были обострённые отношения с местными Советами и особенно с Полтавским (обеими его фракциями).

На первом заседании Центрального Исполнительного Комитета фракцией большевиков было предложено утвердить обращение к Донецкой, Одесской (была и такая), Крымской, Донской и другим южным республикам с предложением военно-технического объединения для борьбы с немцами, с какой целью должен быть создан съезд представителей (кажется, по 2) правительств этих республик, для создания единого командования вооружёнными силами. Фракция левых социалистов-революционеров резко протестовала против этого обращения. Не говоря уже о том, что, так как основной точкой зрения Краевого Комитета была необходимость создания единого рабоче- крестьянского национально-территориального объединения, и что, поэтому заключающееся в обращении признание Донецкой и Одесской республик было неприемлемо, как санкционировавшее совершенно недопустимые и нежелательные явления, самым опасным в этом обращении был созыв за несколько дней до назначенного уже Всеукраинского съезда Советов в Екатеринославе представителей «правительств», наспех сколоченных.

Мы боялись подмены съезда Советов совещанием этих представителей и предложили вместо обращения принять краткую резолюцию, говорившую о необходимости национально-территориального объединения и скорейшего созыва съезда Советов. Эта резолюция была отвергнута. Но это было не так важно. Совещание представителей так и не состоялось. Всеукраинский съезд состоялся (но о нём в следующей статье).

Второе заседание Центрального Исполнительного Комитета было посвящено вопросу о Бресте. Шёл вопрос о том, как отнесётся Центральный Исполнительный Комитет Советов Украины к вопросу о Брестском мире. Среди большевиков этот вопрос вызывал серьёзные разногласия, левые социалисты-революционеры в этом вопросе были едины. В конечном итоге на заседании Центрального Исполнительного Комитета голосами фракции коммунистов была принята резолюция, признающая неизбежность ратификации Брестского мира Советской Россией. В логической связи стояла, естественно, и необходимость признания Украины «самостийной». Таким образом, пресловутая «самостийность» - результат сговора украинской буржуазии и крайних шовинистов с немецким империализмом в целях спастись возможно скорее от власти трудящихся и от «москалей»; эта «самостийность» под напором Брестского договора должна была войти в программу Центрального Исполнительного Комитета Советов Украины.

Сейчас не к месту приводить все, столько раз уже приведенные доводы за и против Бреста, но хочу отметить, что на Украине вопрос стоял особенно остро. Ведь ясно было, что Брестом гибель Советской власти на Украине предрешена, что, как я писал уже, вынута «душа жива» из обороны.

При слабости Советской власти на Украине, вывод войск, неизбежное признание по Бресту Советским правительством Центральной Рады, зоркое наблюдение немцами за исполнением Брестского договора наносило смертельные удары Советской власти на Украине. Мы считали, что Украину немцы превратят в форпост всероссийской, а после мировой реакции (как и случилось позже).

И в такой тяжкой атмосфере обреченности Советской власти на Украине, сознавая, что заключение Брестского мира явится цепью, скующей дальнейшее развитие международной революции, приходилось защищаться, приходилось бороться.

Именно такой мучительной психологической обстановкой и объясняется болезненная обостренность не только у левых социалистов-революционеров, но и у очень многих большевиков Украины в вопросе о Бресте.

Хочу отметить, что на заседании Центрального Исполнительного Комитета резолюция о Бресте прошла большинством 5 или 6 голосов (присутствовало мало членов Центрального Исполнительного Комитета). Меньшинству (левым социалистам-революционерам) было предоставлено два места в делегации Центрального Исполнительного Комитета на IV съезде Советов и было дано право огласить на нем свою декларацию. Харьковско-Полтавский период работы партии левых социалистов-революционеров, таким образом, со стороны организационной характеризуется следующим образом: объединение с украинскими левыми социалистами-революционерами не дало результатов, существовал Краевой комитет левых социалистов-революционеров на Украине, подчинявшийся российскому Центральному Комитету. Украинские левые социалисты-революционеры, вышедшие в Центральный Исполнительный Комитет от Полтавского губернского Совета, влияния на тактику фракции не имели и голосовали вместе с левыми социалистами-революционерами.

Во избежание недоразумений в дальнейшем, спешу указать здесь, что под украинскими левыми социалистами-революционерами я все время подразумеваю левое крыло национально-социалистической партии украинских социалистов-революционеров, а под российскими или просто левыми социалистами-революционерами отколовшуюся интернационалистическую часть партии социалистов-революционеров.

Тактика левых социалистов-революционеров во время пребывания из вышеизложенного вполне ясна.

Необходимо сказать, что, несмотря на существование коренных разногласий, между большевиками и левыми социалистами-революционерами, разрыва не было. Работа в Центральном Исполнительном Комитете шла совместная, подготовка к Екатеринославскому съезду, также (кстати, тут тоже было разногласие вполне естественное: большевики настаивали и настояли, чтобы съезд был созван в центре «пролетарской Украины» - Екатеринославе, а левые социалисты-революционеры предлагали созвать съезд в столице «крестьянской Украины» - Полтаве). И даже Брест, зловещий Брест, так резко вклинившийся в историю революции на Украине еще, казалось бы не угрожал ничем серьезным координированной совместной работе большевиков и левых социалистов-революционеров.

Но это только казалось.

Действительность, к величайшему сожалению, оказалась хуже.

Приближались два съезда Советов: IV-ый всероссийский в Москве и 2-й всеукраинский в Екатеринославе. На них многое определилось.

А. Александров.

Украинская партия левых социалистов-революционеров.

IV. 4-й период, (примеч.: см. № 10)

IV-й всероссийский и 2-й всеукраинский съезды Советов.

Как известно, IV всероссийский съезд Советов был поворотным пунктом вообще в истории партии левых социалистов-революционеров. На этом съезде партия левых социалистов-революционеров вышла из состава Совета Народных Комиссаров, не желая участвовать во власти, подписавшей Брестский мир.

За это решение стояли тогда и представители Краевого комитета левых социалистов-революционеров Украины (Качинский и я). С тех пор прошло много времени, и все последующее доказало многим, как правы были те товарищи, которые считали выход из Совета Народных Комиссаров губительным для партии, ставящим ее вне Советов - творческих органов международной революции, отдающим социализацию земли в неумелые, подчас враждебные руки.

Но тогда большинство считало, говоря словами идеолога этого решения товарища Штейнберга, что выход из Совета Народных Комиссаров «укрепит силы нашей партии, вольет в нее свежую кровь действия, приобщит ее к массам». Борьбу против мира партия переносила на места. Какое значение придавалось «местам» явствует из того, что, по словам того же товарища Штейнберга, решение «тяжкого спора о мире принадлежит не Совету Народных Комиссаров, не Центральному Исполнительному Комитету, и даже не Съезду Советов, а именно «местам».

Это писалось уже после падения Советской власти на Украине.

В этом таились опасные зародыши будущего, пожалуй, чисто анархического воззрения о революционном творчестве помимо государственных органов.

Но, как бы то ни было, представители Краевого украинского комитета не возражали против выхода из Совета Народных Комиссаров, и в этом, безусловно, сказались те чисто психологические факторы, о которых я писал в прошлой статье, лишавшие возможности объективно взвесить и учесть факт Брестского мира. Необходимо было его рассматривать как маневр, ошибочный шаг честных революционеров, из которого никоим образом нельзя было сделать вывод, что большевиков надо оставить одних, взвалив на их плечи всю тяжесть ответственности. Но Краевой комитет усвоил точку зрения Центрального Комитета целиком и защищал ее в своем органе «Земля и Воля».

Между прочим, во время этого съезда до сведения Центрального Комитета было доведено об организации Краевого партийного органа, и на всех заседаниях Центрального Комитета присутствовали с информационной целью два представителя Краевого комитета.

С этого момента вся политика Краевого комитета, вплоть до введения Советской власти на Украине, определялась в значительной мере тактикой общероссийского Центрального Комитета.

Непосредственно за IV-м Всероссийским в Екатеринославе состоялся 2-й всеукраинский съезд Советов.

К моменту съезда Полтава, Харьков и Екатеринослав находились под тяжкой угрозой немецкого наступления. Армии не было. В области единого управления армией существовавшая недолго Советская власть также ничего не успела наладить. Крестьянство, резко отрицательно относившееся к Центральной Раде и немцам, почти так же резко (и это признать сейчас приходится), относилось к существовавшим тогда формам Советской власти. Мне уже приходилось писать об этом, что самый метод «советизации» Украины при помощи красногвардейских частей, кое-где ускоривших, но, в большинстве мест вмешавшихся в исторически неизбежно нараставший процесс победы трудовых масс, особенно обострившийся еще полным отсутствием дисциплины в войсках, очень и очень оттолкнул крестьянство от Советской власти. И это приходилось наблюдать в самом процессе борьбы. Говорить о том, что крестьянство было за Раду, было бы ложью. Это доказывало: и больше чем тысяча делегатов в Екатеринославе, и энтузиазм, с которым был принят на съезде закон о социализации земли. Было гораздо хуже. Крестьянство не было вовлечено в социальную революцию в стране с индивидуалистической формой земельной собственности, в стране, где больше, чем где бы то ни было, силен был патриархальный бытовой уклад, где в течение 8 месяцев играли и умело играли на струнах национального былого угнетения и национальной гордости. К этому присоединился страшный хозяйственный кризис, не устраненный, а еще более ухудшившийся при Советской власти.

Но, когда преодолев все это, крестьянство почти отовсюду поддержало Советскую власть, оно было оттолкнуто, при неподчинении и несвязанности местных органов с «Цикукой», подчас безобразными формами этой власти. В этом была величайшая трагедия, и, в значительной мере, поэтому так пассивно было крестьянство в борьбе с немцами. Немалое значение неудаче борьбы с немцами я придаю также такой сильной в первое время после Бреста, да и в последнее время до него, психологической черте, родственной психологии побежденного народа, когда крестьянский отряд, разбивавший втрое сильнейшую белогвардейскую банду, обращался в бегство перед маленьким немецким отрядом.

В такой обстановке, внутри страны с международным положением Украины, предопределенным Брестом собрался съезд Советов для обсуждения вопросов войны и мира, для выработки земельного закона и для выбора, наконец, вполне правомочного и законного Центрального Комитета Советов Украины. Но об этом съезде в следующей статье.

А. Александров.

Украинская партия левых социалистов-революционеров.

V. 4-й период, (примеч.: см. №№ 8, 9,10 и И «Воли Труда»)

4-й всероссийский и 2-й всеукраинский съезды Советов.

Я останавливался в прошлой статье на обстановке, в которой созывался Екатеринославский съезд. Естественно, это должно было сказаться на его составе. Прежде всего, территориально. Огромное количество делегатов прибыло из Екатеринославской и Полтавской губерний. Меньше было из Харьковской и Черниговской.

Отдельные делегаты прорвались из оккупированной уже немцами правобережной Украины (Киевской, Волынской и Подольской). Часть делегатов была также из Таганрогского и Ростовского округов, так как на съезде имели право голоса представители всех организаций, находящихся в пределах территории, объявленной Центральной Радой и зафиксированной Брестским договором как «Украина».

Условия созыва съезда отразились также на его правомочности. Хаос, существовавший на Украине в то время, конечно, не давал возможности думать о правильно организованных выборах на съезде, о полной правильности мандатов. Поэтому приходилось утверждать мандаты, в другое время абсолютно негодные. Пришлось давать представительство волостям, не по утвержденному регламенту (по одному на волость), а по нескольку человек, на каждую волость и т. д.

Объективность требует отметить, что большевиками был допущен ряд серьезных неправильностей, вызвавших очень и очень резкие споры. Я уже упоминал, что съезд сознательно был созван в центре «пролетарской» Украины, где у большевиков имелись связи на местах, больше чем в остальной Украине. Но, кроме того, были выданы неправильно мандаты представителям эвакуировавшихся Советов, представителям профессиональных союзов (так, например, Союза Шапошников в Керчи) и т. д. Сейчас это в прошлом, но, надо сказать определенно, что вообще этот съезд формально правомочным признать нельзя было.

Но, если говорить по существу, то по количеству съехавшихся делегатов съезд превысил все ожидания. При существовавших условиях лучшего съезда созвать нельзя было. Но мандатов 150, из которых около ста падало на фракцию большевиков, отбросить должно и можно было совершенно свободно, ибо они были искусственны.

Соотношение сил на съезде, в конечном счете, давало перевес левым социалистам-революционерам, правда, незначительный. Надо сказать, что фракция левых социалистов-революционеров была объединенная и состояла из российских и украинских левых социалистов-революционеров. Вновь жизнь поставила на очередь вопрос об объединении, вновь стал вопрос о создании объединенного руководящего органа. Но об этом после. Председателем объединенной фракции был избран украинский левый социалист-революционер Северов-Одоевский.

Историк революции на Украине когда-либо вынужден будет остановиться на этой своеобразной политической фигуре, волей обстоятельств проявлявшейся на фоне жизни Украины в самые серьезные моменты. То он во главе делегации членов Учредительного Собрания - украинцев едет в Петроград и занимает внешне позицию нейтралитета в борьбе Советской власти с Учредительным Собранием, в то же самое время ведя переговоры с Советом Народных Комиссаров о взрыве Рады изнутри, то, в момент особого напряжения в борьбе Рады с «Цикукой», арестовывается Центральной Радой, и с его именем связывается заговор против Рады и сговор с Совнаркомом. Победа Советской власти освобождает его из заточения, но он не остается в Киеве, не принимает участия в попытках построить украинскую партию левых социалистов-революционеров, а уезжает в Харьков, где хлопочет о созыве отдельного съезда украинских социалистов-революционеров. На съезде в Екатеринославе, окруженный ореолом пострадавшего за свои убеждения от Центральной Рады, он выдвигается в президиум съезда и в председатели фракции. Бюро фракции состояло из левых российских и левых украинских социалистов-революционеров. Центральным вопросом съезда была внешняя политика украинской Советской власти. Положение было таково: по Брестскому договору, утвержденному IV-ым съездом Советов, Украина становилась «самостийной» и выходила из состава Советской федерации; Советская Россия должна была признать Центральную Раду, вступить с ней в мирные переговоры, выведя свои войска из пределов Украины. Таким образом, Советская власть на Украине оставалась лицом к лицу с наступающим немецким империализмом, не обладая армией, не имея прочной базы на Украине, по причинам, которые выяснялись мною в прошлых статьях, имея категорическое решение Германии о непризнании Советской власти, нашедшее свое выражение в двух Брестах - украинском и «советском» - и в отказе вести переговоры с делегацией, посланной Народным Секретариатом в составе Затонского, Терлецкого, Нероновича ^[18] и Руденко еще тогда, когда вся Украина находилась под властью Советов.

Положение было ясно, ясны были и позиции обеих фракций. Одна из них Брест признавала, другая - нет. Поэтому резолюция большевиков заключала в себе признание «советского» Бреста совершившим- ся фактом, а поэтому и декларирование «самостийности» и, кроме того, подтверждение прежнего решения Народного Секретариата о согласии его на украинский Брест в случае признания Германией Советской власти на Украине: совершенно понятно, что самостоятельной внешней политики Советская власть на Украине вести не могла, в случае признания Бреста. Брестом должна определяться внешняя политика Народного Секретариата, и потому резолюция фракции большевиков на Екатеринославском съезде была украинским штампом, приложенным к Бресту. Фракция левых социалистов-революционеров, не приемля Бреста, считая, что Брестский мир поддерживает развитие международной революции, что заключение Брестского мира, не прекращая войны на Украине, ничего по существу не изменяет, предложила резолюцию, осуждающую «советский» Брест, отвергающую возможность украинского Бреста, и призывающую к нещадной борьбе с немецкими империалистами.

Резолюция левых социалистов-революционеров была принята за основу, но после в нее были вставлены поправки, совершенно извращающие ее основную суть. Таким образом, резолюция превратилась в большевистскую, это объяснялось и недисциплинированностью фракции левых социалистов-революционеров, и тем случайным обстоятельством, что после принятия в основу лево-эсеровской резолюции часть фракции разошлась из зала. Это любопытный факт, что резолюция, определившая судьбу Советской власти на Украине, была принята случайно и даже неожиданно для самих большевиков.

Резолюция эта была настолько неприемлема для левых социалистов-революционеров, что фракция заявила, что, считая эту резолюцию принятой незаконно, она не признает ее обязательной для себя.

На этом съезде был также принят закон о социализации земли, и избран Центральный Исполнительный Комитет Советов Украины. Партийный состав Центрального Исполнительного Комитета был следующий: 49 левых социалистов-революционеров, 48 большевиков, 2 левых умеренных социал-демократа и 1 польский социал-демократ. Таким образом, у большевиков в Центральном Исполнительном Комитете было большинство 2 голосов, так как умеренные социал- демократы и поляк голосовали с ними.

Основным вопросом явилась тактика нового Центрального Исполнительного Комитета. И тут же наметилось коренное расхождение двух фракций, нашедшее свое выражение в борьбе за распределение мест в президиуме Центрального Исполнительного Комитета и в Народном Секретариате. Обе фракции выказали на первый взгляд непонятное упорство. Разрешение спора было перенесено в Таганрог, куда приехали Карелин, Камков и Штейнберг.

На этом съезде, ввиду присутствия почти всех активных работников левых российских социалистов-революционеров и части украинских левых социалистов-революционеров, был второй раз создан смешанный руководящий орган украинских и российских левых социалистов-революционеров, объединившийся с временным Харьковским Краевым комитетом. Опять вторично сверху пытались наладить объединение.

Жизнь, как и в первый раз, после свела на нет и вторую попытку. Центральный Исполнительный Комитет, не создав Народного Секретариата, переехал под давлением противника в Таганрог для организации советской власти и обороны.

А. Александров.

Украинская партия левых социалистов-революционеров.

VI. 5-й период, (примеч.: см. №№ 8, 9, 10 и 11 и 13 «Воли Труда»)

Таганрог- Москва.

Центральный Исполнительный Комитет Советов в Таганроге стоял перед задачей организовать оборону Украины. Можно было заранее предсказать, что защитить Украину не удастся. И особенно, как я старался выяснить в прошлых статьях, безнадежным делало оборону заключение Брестского мира. Этим и объяснялся спор о распределении мест, - вернее, вопрос о том, в чьи руки попадет руководство борьбой с немцами.

Это было первое действенное столкновение Брестского мира с подлинной жизнью.

Раскрывалась завеса над одним из пунктов договора, и за ней развертывалась картина мучительной и кровавой борьбы украинских рабочих и крестьян.

Под всеми разговорами о местах крылось совершенно ясное и определенное расхождение большевиков и левых социалистов-революционеров.

Большевики на первый план выдвигали сохранение Брестского мира, и во имя этого готовы были махнуть рукой в данном этапе развития революции на существование Советской власти на территории Украины.

Левые социалисты-революционеры, не признавая Брестского мира, не связывали организацию обороны с фактом существования мирного договора.

Большинство фракции большевиков Центрального Исполнительного Комитета, за исключением группки, возглавляемой Н.А. Скрыпником ^[19] , принадлежало к левым коммунистам в оценке Брестского мира: между ними и левыми социалистами-революционерами было мало разногласий. Достаточно вспомнить номера «Коммуниста». Но глубочайшее расхождение намечалось в методах борьбы с Брестом.

Именно к периоду пребывания в Таганроге Карелина, Камкова и Штейнберга относится зарождение мысли о срыве Бреста.

Это была идея разрыва Бреста давлением снизу, разрыва, который должен был бы явиться неизбежным следствием борьбы рабочих и крестьян с наступающим империализмом на Украине.

И вполне понятно, что большевики, отлично сознавая, что забота о сохранении Бреста является кандалами, мешающими обороняться, все-таки во имя сохранения Советской России, во имя сохранения Советской власти как творческого фактора международной революции, примирялись даже с гибелью Украинской Советской власти, как неизбежной данью немецкому империализму; левые же социалисты-революционеры, принципиально отвергая для Советской власти метод откупа от своего классового врага, считали необходимой организацию обороны, не считаясь с Брестом.

И, исходя из различных точек зрения, каждая фракция старалась получить преобладание. Пользуясь большинством в два голоса, большевики, ввиду отказа левых социалистов-революционеров войти в состав украинского советского правительства, составили однородную большевистскую власть.

Каково было значение этого шага, являвшегося отражением выхода левых социалистов-революционеров из Совета Народных Комиссаров на IV-ом съезде?

Почему не состоялось соглашение? Я уже указывал выше основную причину. Большевики боялись и совершенно резонно боялись, что левые социалисты-революционеры будут срывать Брест, искусственно втягивая в войну Советскую Россию, и, понятно, должны были оставить за собой абсолютное преобладание. Кроме того, немалое значение имело также единство фракций украинских и российских левых социалистов-революционеров, доходившее до того, что на пост председателя Рады Народных Секретарей фракция хотела выдвинуть такого случайного революционера и неожиданного интернационалиста как Северов-Одоевский. А к украинским левым социалистам-революционерам большевики после киевской истории с Михайличенко и Бачинским особенного доверия питать не могли.

Чем должно было быть украинское советское правительство?

Штабом обороны.

Отказавшись войти в него, левые социалисты-революционеры, чтобы выполнить свою основную задачу, которую они видели в отражении немецкого империализма, должны были вне органов продовольствия, финансов, военного руководства, вести борьбу.

К этому времени относится постановка на очередь и начало организации партизанских отрядов и агитационная работа в тылу неприятеля.

Эту огромную работу левые социалисты-революционеры, несмотря на неимоверные трудности, вели с честью, организовав комитет восстания.

Большевики остались в одиночестве, но это было не особенно важно. Брест был спасен, но судьба Советской власти уже была решена.Быстро пали Екатеринослав, Харьков, Таганрог, Ростов. Быстро мелькнула попытка опереться на Дон, трагически позорная и жалкая комедия с Крымской республикой, и «Цикука» и лево-эсеровский комитет восстания очутились в Москве.

Здесь, после переговоров с большевиками, был организован общий комитет для организации и руководства восстанием на Украине.

Во главе партии левых социалистов-революционеров остался смешанный русско-украинский комитет, построенный сверху, несвязанный с низовыми организациями, могущий считать себя только временным руководящим органом. Вся Украина была занята, и так и не было ни одного партийного съезда и ни одной конференции. Как я уже писал, первая конференция состоялась в июне сего года нелегально.

К сожалению, я не могу подробно освещать описываемый период, так как на другой день после невхождения левых социалистов-революционеров в правительство, уехал «под немца» - в уже оккупированную часть Украины.

Начинался VI период - нелегальная работа. Эта работа почти вплоть до Всеукраинской конференции протекала фактически без всякой связи с руководящим органом, находившимся тогда вне Украины.

И поэтому особое значение приобретает этот период. Сильное и глубокое.

А. Александров.

Украинская партия левых социалистов-революционеров.

VII. 6-й период. Нелегальная работа.

Я подошел в своем историческом обзоре к последнему периоду работы Украинской Партии левых социалистов-революционеров, периоду самому важному и ответственному. Совершенно понятно, что самые условия нелегальной работы лишают возможности дать ту полную и исчерпывающую картину работы партии на Украине, которая была произведена и которая ведется ныне. История мировой социальной революции посвятит немало страниц героической борьбе украинских рабочих и крестьян против немецкого империализма и отечественной буржуазии. История русской революции уже заключает в себе много славных страниц украинского революционного движения.

Своей кровью рабочие и крестьяне Украины заплатили за сохранение Советской власти, своей непрестанной героической борьбой они удерживали Германию от похода на Советскую Россию, своей борьбой они революционизировали международный пролетариат. Чтобы нарисовать борьбу, которая велась и ведется на Украине, нужны героические слова, надо говорить о ней былинным языком. И самое великое в этой борьбе было то, что она началась стихийно, что она не направлялась партийными вождями, что по собственной инициативе крестьяне организовывали партизанские отряды и слали ходоков за помощью в город искать «своих людей», что группки рабочих сами начали взрывать артиллерийские склады, что приходилось видеть еще в начале мая написанное каракулями «руководство к устранению крушений». Какие плохие корни ни имела бы Советская власть, как бы слаба и бестактна в прошлом ни была бы деятельность «Цикуки» и Народного Секретариата, каким бы обухом по голове не явился Брест, здоровый классовый инстинкт взял верх. И немудрено. Воспитание масс, революционизирование их, взяла на себя буржуазия, опирающаяся на всю мощь австро-германских штыков. Слишком хорошо известны приемы этого воспитания, слишком хорошо весь мир знает о том, что делают и делали немцы на Украине.

Когда жалкая и убогая свора «социалистов» - украинских и российских меньшевиков и правых социалистов-революционеров, составлявших 90 % Центральной Рады, явилась в Киев и издала свой очередной Универсал, для всех было ясно, что фактическим властителем Украины является Эйхгорн, а что правительство Центральной Рады - предатели и трусы, которыми пользуются, но которых презирают и, после того как используют, отпихивают в сторону, как ненужную ветошь.

За две недели до разгона Центральной Рады и хлеборобной комедии, в выпущенном нелегально (к сожалению, из-за предательства хозяина типографии конфискованном) номере «Земли и Воли», в передовой было написано: «Дни Центральной Рады сочтены, нет никаких сомнений, что у власти станет буржуазия, и еще более нет сомнений, на чьей стороне окажутся войска Рады». В статье «Кризис» один из товарищей писал, что «из министерских кресел так называемые “социалисты” скоро попадут в подполье».

Так и случилось.

Буржуазия, начавшая тотчас же после свержения Советской власти организовываться (съезды фабрикантов и заводчиков, земельных собственников, домовладельцев и так далее), повела переговоры с немцами, обещая Мумму ^[20] и Тренеру ^[21] полный порядок и спокойствие, который обеспечит для немцев ограбление Украины, и после ласкового кивка согласились за небольшую долю в награбленном, до того небольшую что сначала промышленники, а теперь и аграрии, сообразили, что доля эта скорее величина отрицательная - сделаться германофилами. А как только соответствующе перекрасились - собранный с Вильгельмова благословения и заседавший под охраной Крупповских пушек земледельческий помещичий съезд (почему-то его в официальных анналах именуют съездом «хлеборобов» (земледельцев) избрал гетмана Скоропадского).

У власти стали кадеты - прежние идеологи Дарданелл и фанатики «верности» союзникам.

Если бы кто-либо хотел увидеть всю подлинную суть буржуазной морали, если бы кто-либо хотел пережить всю ценность теперешних лицемерных слов о красном терроре, если бы кто-либо хотел на практике увидеть все содержание и результаты соглашательской тактики, тот должен был присутствовать в первое время после прибытия немцев при моменте оккупации. В период войны многое приходилось видеть. Много отвратительных картин. Но отвратительнее этого, мерзее никогда я не видел в жизни. Подобное, должно быть, происходило в 1871 году в Париже, после победы Тьера ^[22] . Нужно было видеть разряженных дам, осыпавших цветами немцев, видеть и слышать попов, разъяснявших с амвона, что немцы спасители, профессоров, начавших издавать «Возрождение» и выступавших на съездах буржуазии докторов, звавших немцев, чтобы расправиться с сиделками, адвокатов, выкидывавших на улицу прислугу («теперь не большевики»), почтенных буржуа, указывавших немцам большевиков, десятки расстрелянных рабочих на улицах, общую радость и ликование всей буржуазии. Она начала расправляться. Аптекари выкидывали и предавали фармацевтов; купцы - приказчиков, заводчики - рабочих за участие в «большевизме». Помещичьи сынки, являясь в деревни, расстреливали всех более или менее сознательных крестьян, пороли, взыскивали контрибуции.

Вакханалия кровавого разгула.

А правые социалисты-революционеры и меньшевики в прессе доказывали в сотый раз, что большевики и левые социалисты-революционеры - предатели революции и негодяи, в Центральной Раде в парламентской форме вносили лицемерные запросы о «действиях войск иностранной державы».

На наших глазах совершался глубочайший кризис в сознании масс. На практике доказывалась столь ясная сейчас аксиома, что одну диктатуру может сменять только другая диктатура. И украинского крестьянина и рабочего теперь никакими Учредилками не заманишь.

На наших глазах нарастало стихийное движение трудящихся масс. Движение не оформленное, вначале ощупью искавшее политических лозунгов, но отчетливо классовое. И, естественно, лозунг явился: «Вся власть Советам». Не будет преувеличением, не будет пустым словом, если я скажу, что в середине мая этот лозунг был единственным, что под ним объединялись все трудящиеся Украины.

Я был во многих городах, беседовал со сотнями людей, присутствовал на нелегальных крестьянских съездах, общих собраниях профессиональных союзов, читал листовки, написанные карандашом в деревнях, видел товарищей из партизанских отрядов, и могу засвидетельствовать, что к указанному времени вся Украина «глухо волновалась», что в десятках мест Украины шла борьба под знаком Советской власти. И тут-то во весь рост стало трагическое несоответствие ограниченности движения и слабости организующих партийных сил и у нас, и у большевиков.

Партии социального переворота стояли перед задачей - взять в свои руки и направить по определенному руслу стихийное движение, очистив его от всего наносного, чуждого чеканной чистоты подлинного интернационально-классового пути.

На Украине завязывался, как я писал не раз, узел и мировой реакции и мировой революции.

Величайшая ответственность лежала на партиях, становившихся во главе движения.

А. Александров.

Украинская партия левых социалистов-революционеров.

(примем. - см.: Воля труда. № 8, 9, 10, 11, 13, 14 и 16)

(Окончание)

VIII. 6-й период. Нелегальная работа.

Движение нарастало. То тут, то там вспыхивали отдельные восстания, то тут, то там взрывали артиллерийские склады.

Из деревень приходили в города за оружием. А политическое положение было страшно запутано. У Германии не было вначале определенной политики по отношению к Украине: одна часть правящих кругов Германии отстаивала расчленение России и создание государства-буфера, другая говорила о походе на Советскую Россию, для воссоздания единой России - союзника Германии на Востоке.

Естественно, что в связи с нарастанием восстания на Украине, в связи с наступлением на Западном фронте и выступлением союзников против России, Германия ограничивалась только поддержкой Краснова, Кубани, кавказских меньшевиков, не имея сил и охоты двинуться дальше. Германии приходилось заниматься защитой хотя бы части «добычи брошенной собакам», ограничиться идеей «расчленения» России.

Кроме германской точки зрения существовала австрийская - откровенно говорившая о присоединении Украины. Для этого даже привезли и поселили в Екатеринославской губернии принца Вильгельма (Василя), все отношение которого к Украине выражалось в вышитой украинской рубашке, а в Киеве околачивался отставной «албанец» принц Вид ^[23] .

Кроме того, усиленную деятельность развивали, да и развивают ныне, агенты держав Согласия, пытавшиеся направить движение по пути «бей немца» и безуспешно пытавшиеся завязать сношения с революционными организациями.

Деятели Центральной Рады, обосновавшись в Киевской и в части Полтавской губернии, пытались взять восстание в свои руки, чтобы направить его по пути самостийно-националистическому. Они хотели использовать его, чтобы напугать немцев и вновь стать у власти.

Предатели пытались выступить в роли шантажистов. Характерны в этом отношении два факта: это, во-первых, резолюция Всеукраинского крестьянского съезда, созванного еще Центральной Радой и собравшегося полулегально 5-6 мая через несколько дней после «гетманиады». В этой резолюции говорится о дружбе с центральными державами, о предательстве большевиков и созыве Учредительного Собрания. Эта резолюция принадлежала украинским социалистам-революционерам, причем раскола еще не было и «левое крыло», назвавшее себя на Екатеринославском съезде «украинскими левыми социалистами-революционерами» благополучно пребывало в лоне единой партии.

Второй факт - это помещение в конце мая в издававшейся в Одессе газете «Молодая Украина», вероятно инспирированной, заметки о том,что на Украине повсюду восстания, что существует единый центр движения, идущего под лозунгом национального возрождения Украины. Это было, конечно, ложью.

Немцы продолжали вести свою политику ограбления Украины, и параллельно ширилось и крепло стихийное восстание, стихийный аграрный, а позже и фабричный террор.

Я утверждаю, как утверждал на 5-ом съезде Советов, что движение на Украине к июлю достигло своей кульминационной точки. Это знали и коммунисты.

Прочтите отчет о первом Всеукраинском съезде коммунистов («Коммунист»), совпавшем по времени с 5-м съездом, и вы увидите, что резолюция, принятая по докладу товарища Бубнова говорит, что наступило время генерального штурма.

Даже такой осторожный политик и скептик, как Н.А. Скрыпник в своем выступлении во 2-ой день 5-го съезда, выступлении, в котором он безусловно не выразил даже настроения большинства съезда коммунистов, признал, что картина внутреннего положения Украины, нарисованная мной, вполне верна в своих общих чертах.

Таким образом, необходимо установить тот факт, что к моменту 5-го съезда Советов, движение на Украине было сильно и широко, близился, говоря словами товарища Бубнова, «генеральный штурм».

Но условия, в которых он должен был произойти, были исключительно неблагоприятны и внутри, и вне Украины.

Беспорядочная эвакуация Советов из Украины, кратковременность Советской власти, бесконечно трудные и тяжкие условия партийного строительства не только в партии левых социалистов-революционеров, но и у большевиков сделали то, что первое время после прихода немцев почти не было ни одной партийной организации.

Они начали расти неимоверно быстро, сказочно - после, но несоответствие наличия партийных сил со стихией движения оставалось к июлю еще огромным. Не хватило сил придать движению организованные формы.

Таков второй объективный факт: у партий социального переворота не хватало сил ввести движения в систему, предотвратить распыление движения.

Еще хуже обстояло дело вне Украины. Нужно отметить, что исполнение условий Брестского мира Советской Россией значительно осложняло снабжение Украины оружием, людьми и средствами, даже вне и помимо органов государственной власти.

И вот, если Вы сопоставите три объективных факта: 1) движение, готовое вот-вот разразиться при существующей там уверенности, что если удастся ввести его в организованные рамки - немцы будут вышвырнуты из Украины, 2) невозможность при слабости партийных сил придать движению организованные формы изнутри, 3) тормозящее влияние Брестского мира, - то станет понятным та идея, которая явилась у левых социалистов-революционеров.

Движение неизбежно, если его взять в руки, много вероятий, что оно будет успешно, единственная возможность сделать это - является появление революционной армии в пределах Украины, что может служить знаком всеобщего одновременного восстания, пламенем, поднимающимся к небу (а ведь организованность в одновременности). Значит, Советская Армия должна начать наступление. А освобождение украинских трудовых масс даст освобождение и Советской России от Бреста.

Значит, надо рвать Брест. Если правящая партия не хочет, надо заставить ее, ибо этого требуют интересы международной революции.

Такова была внутренняя логика убийства Мирбаха; лозунг «На помощь восставшей Украине» был пафосом этого акта. Это было вполне последовательно. Как в Таганроге защитить на Украине Советскую власть можно было только не считаясь с Брестом, так и помочь движению на Украине можно было сорвав Брест. Большевики пытались в апреле обороняться от наступающего немецкого империализма, заботясь о сохранении Бреста, и это было безнадежно, так и восстание, объявленное Главным Революционным Комитетом на 7 августа на Украине, при существовавшей еще тогда мощности Четверного союза при условии существования Бреста не могло дать больших реальных результатов. Его роль могла быть только подсобной. Оно революционизировало немецкую армию, оно заставляло германцев усиливать свои войска, оно обостряло гражданскую войну, но имело и обратную сторону. При таких условиях оно создавало усталость, пассивность, отчаяние, искание иного выхода. Это процесс сегодняшнего дня (см. статью «На Украине» в № 6 «Воли труда», беседу с товарищем Затонским ^[24] в № 214 «Известий» и другие).

В чем была суть построения левых социалистов-революционеров. Это была идея интервенции, то есть принципиально то же, если бы мы послали войска на помощь болгарским трудовым массам.

Неприемлемость интервенции, даже под лозунгом освобождения трудящихся как раз развил товарищ Черный ^[25] в своей статье № 16 «Воли Труда», справедливо указывая, что она родственна наступлению 18 июня Керенского. Меня интересует другое: именно это построение общероссийского Центрального Комитета, разделявшееся многими членами партии (и мной в том числе) является построением отнюдь не интернационалистическим.

Это превращение Бреста в факт интернациональный, это значит свое национальное горе взваливать на плечи международного пролетариата, а Советскую власть сужать, превращать творческий орган международной революции во власть только национальную (подробно развита эта мысль в № 1 «Воли труда» в статье «К вопросу о тактике украинской партии левых социалистов-революционеров»).

На первой Всеукраинской конференции, созванной в июне месяце, на которой, кроме одной были представлены все партийные органи- зации, выяснилось, что нигде на местах объединения с украинскими левыми социалистами-революционерами не произошло. И совершенно понятно [почему]. Украинские левые социалисты-революционеры не откололись от правых, удовлетворились своим преобладанием, к слову сказать, кажущимся, в Центральном Комитете, пытались распустить всю организацию и построить новую, отбросив совсем правых, но в их резолюциях было живое еще Учредительное Собрание, в их конструкции «советского государства» - очень причудливо перепле- тены были демократические органы местного самоуправления, Советы рабочих и крестьянских депутатов и Учредительное Собрание. Представитель их Центрального Комитета на Всеукраинской конференции прочел длиннейшую программу - винегрет.

И совершенно права была конференция, подтвердив федеративную связь с общероссийским Центральным Комитетом, признав объединение с украинскими левыми социалистами-революционерами вопросом будущего и предоставив право организациям называться левыми социалистами-революционерами на Украине.

Эта резолюция подчеркнула, что вновь налаженное в Екатеринославе объединение сверху рухнуло. Необходимо отметить, что на этой конференции было также принято постановление о том, что контакт желателен и возможен только с партиями социального переворота, безоговорочно признающих Советскую власть.

Резолюция по текущему моменту в своих принципиальных положениях мало чем отличалась от резолюции Всероссийского партийного съезда.

Достаточно проследить августовские и сентябрьские статьи нелегальной лево-эсеровской газеты на Украине о Бресте, о комиссародержавии и часто сходство с меньшевистским «Нашим Югом» или «Южным Рабочим» будет разительно.

Вторая конференция, состоявшаяся вместо съезда, внесла мало в тактику партии левых социалистов-революционеров, что объяснялось скудной информацией из Советской России, оторванностью от произошедшего раскола, непониманием его основ. Партия левых социалистов-революционеров на Украине стоит сейчас перед необходимой задачей резкого поворота своей тактики. Для этого, об этом говорит вся ее история, она должна отбросить националистические украинские элементы и также пересмотреть все прошлое, пережить тот же процесс, что и вся партия левых социалистов-революционеров.

Условия нелегальной работы этот процесс задержали, в подполье солнечный свет приходит позднее. Но он дойдет и партии, призванной осуществлять задачи революционного коммунизма, как бы она сейчас не называла, партии, представляющей класс трудового земледельческого населения, именно на Украине обеспечено мощное развитие и первое место.

Да будет.

А. Александров.

Воля Труда. 1918. № 8, 9, 10, 11, 13, 14, 16, 17.

Ссылки

• 1. ↑ Алгасов (наст, фамилия Бурдаков) Владимир Александрович (1887- 1938). Политический деятель, игравший одну из наиболее важных ролей в период образования Г1Л СР. Открывал заседания 1 и 2-го съездов ПЛСР. В декабре 1917 - марте 1918 г. являлся наркомом без портфеля с решающим голосом в коалиционном Совнаркоме, был членом коллегий НКВД и Наркомюста, руководил работой Чрезвычайной комиссии по разгрузке Петрограда, затем входил в состав Центральной коллегии Эвакуационной комиссии под председательством А.Г. Шляпникова. Весной 1918 г. предложил свои услуги ВЧК, после чего 5 апреля было принято решение «принять и ввести в состав членов Комиссии тов. Алгасова» (Левые эсеры и ВЧК... С. 58). Летом 1918 г. порвал с левыми эсерами, в сентябре одним из первых ренегатов был принят в РКП(б). В начале 1919 г. входил в редакцию. На момент ареста 16 февраля 1938 г. был арестован по обвинению в участии в эсеровской террористической организации, 3 октября т.г. осужден Военной Коллегией ВС СССР к расстрелу, захоронен на территории спецобъекта «Лоза». Реабилитирован в 1957 г. Подробней о нем см. в примечаниях к первому тому наст, издания.
• 2. ↑ Порш Николай Владимирович (1879-1944). Государственный деятель УНР, посол Украины в Германии (1919-1920), экономист. Родился в г. Лубны Полтавская губ., происходил из дворян с немецко-еврейскими корнями. Окончил Киевский университет св. Владимира. С 1890-х гг. придерживался марксистских взглядов, сочетая их с участием в украинском национальном движении. В 1903 г. вместе с Д. Антоновичем фактически возглавил Революционную Украинскую партию (РУП), редактировал газету «Труд». В качестве лидера РУП занимался созданием новой программы партии. После эмиграции во Львов присоединился к УСДРП, став одним из ее лидеров. В 1917 г. избран депутатом ВУС по Киевскому избирательному округу; в Центральной Раде выступал за «самостийность» Украины. 18 декабря 1917 г. назначен Генеральным секретарем по военным делам УНР, сменив соратника по УСДРП С.В. Петлюру. При нем войска Центральной Рады потерпели ряд существенных поражений в боях (под Крутами и др.) против наступающих советских войск иод командованием М.А. Муравьева и оставили более половины территории. В 1917-1918 гг. Порш состоял в ЦК УСДРП, возглавлял Украинский Совет рабочих депутатов. При гетмане Л.П. Скоропадском был арестован в июле 1918 г. При Директории назначен послом в Берлин, где в 1920 г. отошел от политической деятельности и после ликвидации УНР обосновался в Германии. Работал над трудами по экономике, переводил на украинский язык сочинения Карла Маркса.
• 3. ↑ Шульгин Александр Яковлевич (1889-1960). Украинский политический деятель, историк и социолог. Род. в с. Софино Хорольского у. Полтавской губ. Был членом Украинской радикально-демократической партии; с апреля 1917 г. Союза украинских автономистов-федералистов, с сентября Украинской партии социалистов-федералистов, член ЦК УПСФ. Делегирован Центральной Радой в Петросовет. По возвращении в Киев с июля 1917 г. член Малой Рады, с июля про январь 1918 г. генеральный секретарь межнациональных дел. Организатор Съезда народов России в Киеве (сентябрь 1917 г.), один из авторов Статута Высшего управления Украиной. В январе-феврале 1918 г. входил в состав украинской делегации на переговорах в Брест-Литовске. Во время гетманщины работал в МИД Украины, был посланником в Болгарии, руководителем политической комиссии украинской делегации на мирных переговорах с Советской Россией. В 1919 г. входил в состав украинской делегации на Парижской мирной конференции, представлявшей УНР и Западно-Украинскую Народную Республику. В 1920 г. глава украинской делегации на первой ассамблее Лиги Наций в Женеве. С 1921 г. руководитель миссии УНР в Париже. Был одним из инициаторов воссоздания радикальнодемократической партии в эмиграции, руководил ее комитетом в Праге.
• 4. ↑ Универсалы Центральной Рады УНР - политико-правовые акты программного характера, издававшиеся Центральной Радой. Было издано четыре Универсала, определивших этапы становления и развития украинской государственности от провозглашения формальной автономии в рамках единого российского государства до одностороннего провозглашения самостоятельности. Написаны по образцу одноименных актов казацких гетманов X V II-X V III вв., автором текста является В.К. Винниченко.
• 5. ↑ В январе-феврале 1918 г. М.А. Муравьев, будучи начальником штаба наркома по борьбе с контрреволюцией на Юге России В.А. Антонова-Овсеенко, командовал группой войск на Киевском направлении, которые 19 января вошли в Полтаву, где разогнали нелояльный к ним местный Совет, заменив его Ревкомом. При занятии Полтавы приказал расстрелять группу юнкеров и офицеров местного юнкерского училища. Через четыре дня после подавления войсками Центральной Рады рабочего восстания в Киеве войска Муравьева вошли в Киев, где был установлен режим террора. При штурме города был проведен массовый артобстрел, перед началом которого штурма Муравьев 4 февраля 1918 г. отдал своим войскам приказ: «Цриказываю беспощадно уничтожить в Киеве всех офицеров и юнкеров, гайдамаков, монархистов и врагов революции».
• 6. ↑ Александров Александр Николаевич (наст, фам., имя и отчество Амханицкий Александр Соломонович) (около 1895 - 1919). Один из лидеров украинских левых эсеров на этапе создания УПЛСР, затем в ПРК, РКП(б). Из семьи частного поверенного, участвовавшего в юности в революционном движении. [Его отец Соломон Соломонович (Зельман Шлемович) Амханицкий происходил из мещан г. Орехова Таврической губ. (род. в 1868 г.). В 1884 г., будучи учеником 6-го класса 3-й Киевской гимназии, принадлежал к кружку, организованному среди учащихся, члены которого распространяли среди молодежи книги и брошюры «преступного содержания». Был арестован и содержался под стражею со 2 по 5 мая того же года. В связи с привлечением к дознанию уволен из гимназии без права поступления в другие учебные заведения. Вторично подвергнут аресту в течение двух недель начиная с 15 августа, по отбытии которого по распоряжению ДП подчинен негласному надзору полиции вплоть 1890 г. Впоследствии стал известным адвокатом.] Окончил 1-ю Киевскую Императорскую Александровскую гимназию. В 1913-1914 гг. участвовал в студенческих эсеровских кружках в Киеве. После начала революции, по свидетельству его гимназического товарища историка Н.П. Полетики, лично арестовал редактора газеты «Киевлянин», известного правого деятеля В.В. Шульгина. Затем поступил добровольцем в армию, во время июньского наступления был тяжело ранен. Л.Ю. Шмидт вспоминал в некрологе: «Помню общегородскую конференцию соц.-рев. в конце июля. С докладом об июньском наступлении выступил бывший народоволец Сухомлин, который иных эпитетов для солдата, кроме “шкурника”, “подлеца” и “негодяя” не употреблял. После него выступил Александров. При глубокой тишине и напряженном состоянии была выслушана его речь. Он рассказал об ужасах фронта, об издевательствах “ударников” над народом... С тех пор он занимал левую позицию <в> партии». В январе 1918 г. входил в состав оргбюро левых с.-р. в Киеве, позднее был избран в ЦК УПЛСР. На II Всеукраинском съезде Советов огласил Основной закон о социализации земли, принятый в Советской России (был затем также принят всем съездом при 3 воздержавшихся и 23 неголосовавших). Участвовал в подпольной работе на Украине, являлся делегатом V Всероссийского съезда Советов от Одесского Совета, выступил на нем с яркой речью. По словам Л. Шмидта, в Москве «он был одним из самых ярых противников тактики Центрального Комитета. В начале июля Александров уезжает на Чехо-словацкий фронт. В районе Казани и Самары он организует подрывные отряды в тылу у белогвардейцев...». В начале осени входил в Бюро по созыву учредительного съезда ПРК. В ноябре 1918 г. вышел из ПРК в составе пяти членов ЦК; был принят в РКП(б) (по словам Н.П. Полетики, рекомендован братьями К.В. и С.В. Коссиорами). Выехал в Харьков, где участвовал в подготовке антигетманской забастовки, выступал на нелегальных рабочих митингах. Скоропостижно скончался в Харькове от тифа 25 марта 1919 г. Погребен в Киеве. (Автором одного из некрологов была также видная левая с.-р. В.Е. Ревзина.) Младшая сестра Александрова-Амханицкого А.С. Вильямс (1902-1988) стала актрисой театра и кино, была замужем за известным театральным художником.
• 7. ↑ Чернин Оттокар фон унд цу Худениц (1872-1932). Австро-венгерский дипломат и государственный деятель. В 1917-1918 гг. возглавлял австровенгерские делегации на переговорах о заключении сепаратных мирных договоров с УНР, РСФСР и Румынией.
• 8. ↑ Делегацию Центральной Рады в Брест-Литовске возглавлял известный украинский эсер, секретарь торговли и промышленности В.А. Голубович. В нее входили Н.М. Любинский, А.А. Севрюк (оба члены ЦК УПСР), М.Н. Полоз (от левого крыла УПСР) и Н.Г. Левитский (УСДРП).
• 9. ↑ Северов-Одоевский Афанасий Семенович (1884-1938). Политический и государственный деятель. Уроженец Екатеринослава, сын революционера (по профессии кузнеца). Окончил 6-классное городское училище в Александровске. С 1902 по 1905 г. член РСДРП, большевик. Вел работу в Екатеринославской губ. в качестве пропагандиста. В 1906 г. стал членом ССРМ. В том же году поступил слушателем на курсы Лесгафта в Петербурге, но был вынужден покинуть их вследствие перехода на нелегальное положение. Являлся членом Петербургского Исполнительного комитета ССРМ, принимал участие в ВО максималистов. В мае 1908 г. по делу ССРМ осужден Петербургским Военно-окружным судом к 6 годам каторги, замененной бессрочной ссылкой на поселение. Отбывал наказание в Братском остроге Иркутской губ. В 1909 г. бежал за границу, жил во Франции, Швейцарии, Италии, Англии. Вернулся в Россию из Женевы в «пломбированном» вагоне весной 1917 г. По дороге из Петрограда на Украину в июле ненадолго был арестован в Киеве. По приезде в Харьков был избран в члены Харьковского губкома УПСР, председателем Рады Слободской Украины, членом Центральной Рады. Избирался председателем харьковских губернского общественного комитета и зам. председателя Исполкома Совета СРД (с августа). В октябре стал председателем Харьковского ревкома. Участвовал в работе Всеукраинских съездов Советов, являлся товарищем председателя ЦИКУк. Избран членом ВУС по Харьковскому округу, принял участие в его открытии, произнеся речь на украинском языке. В январе 1918 г. арестован по приказанию Центральной Рады за подготовку переворота, но из Военного министерства скрылся. Па II Всеукраинском съезде Советов был председателем бюро объединенной фракции левых и украинских эсеров, избран в президиум съезда. Являлся членом Президиума и товарищем председателя ЦИКУк. Входил в состав Повстанческой «Девятки». С мая 1918 г. принадлежал к УПСР (боротьбистов), входил в ее ЦК. С июля по сентябрь находился в Воронеже, служил зав. подотделом дошкольного воспитания в Отделе народного образования. В октябре 1918 г. кандидат в члены бюро Воронежской группы левых эсеров по переходу в компартию. С сентября на Южном фронте, сначала в качестве комиссара 13-й дивизии (затем штаба 8-й армии и члена Особой продовольственной комиссии). С июня 1919 г. начальник инспекции Главного управления по снабжению Красной Армии. В июне оформил членство в РКП(б). С февраля 1920 г. зам. начальника Регистрационного (Разведывательного) управления Штаба РККА. В октябре 1920 г. направлен в Тифлис в качестве 1-го секретаря полпредства, с марта 1921 г. зав. отделом Ближнего Востока в НКИД. С августа по апрель 1923 г. возглавлял контрагентство печати. В 1923-1927 гг. работал директором авиазаводов в Москве. Позднее являлся членом правления Авиатреста, директором Научного авиамоторного института, работал на должностях зам. начальника Центрального научно-исследовательского сектора Наркомтяжпрома, зам. начальника главного инспектора Главного управления Гражданского воздушного флота и др. Входил в состав ОПК. На момент ареста 29 января 1938 г. являлся начальником иностранного отдела Главного управления ГВФ. 26 августа приговорен к высшей мере наказания постановлением Военной коллегии ВС СССР по обвинению в шпионаже. Расстрелян в тот же день и захоронен на спецобъекте «Лоза». Реабилитирован в 1956 г.
• 10. ↑ Михайличенко Игнат Васильевич (1892-1919). Украинский политический деятель и литератор, член Центральной Рады. Из крестьян слоб. Студёнка Миропольской волости Суджанского у. Курской губ. В 1908—1912 гг. учился в Харьковском земледельческом училище, откуда из-за связей с эсерами был вынужден уйти. Перевелся в Московское земледельческое училище, затем продолжил обучение в Народном университете Шанявского. Мобилизован в 1914 г., с фронта дезертировал и находился на нелегальном положении. В 1916 г. за принадлежность к Харьковской организации эсеров приговорен Военным судом к 6 годам каторги, замененной бессрочной ссылкой на поселение. Наказание отбывал в с. Тулупьевом Нижнеудинского у. Иркутской губ. По возвращении на Украину был одним из лидеров левого крыла УПСР, позже Украинской коммунистической партии (боротьбистов). С февраля по апрель 1919 г. входил в коллегию Киевской губЧК, с марта нарком просвещения УССР. В мае-июле находился фронте. С приходом в Киев в сентябре 1919 г. Добровольческой армии перешел на подпольную работу. Вместе с поэтом и борогьбистским активистом Василием Чумаком расстрелян контрразведкой Вооруженных сил Юга России за участие в организации восстания против войск Киевской области ВСЮР.
• 11. ↑ Ковалевский Николай Николаевич (1892-1957). Украинский политический деятель, кооператор и публицист, министр земледелия УНР. Из дворян, родился на хуторе Ивановка Сосницкого у. Черниговской губ. Учился на историко-филологическом факультете Московского университета, экономическом отделении Киевского коммерческого института, но их не окончил. Активист украинских студенческих обществ. В 1914 г. вошел в Киевский комитет УГ1СР, соавтор проекта партийной программы. Вскоре был арестован, содержался в Лукьяновской тюрьме, но освобожден за недостатком улик. С кон. 1914 г. работал в кооперации на Полтавщине, в 1916 г. вошел в Полтавское отделение Товарищества украинских прогрессистов. В апреле 1917 г. участник учредительного съезда УПСР, с июля председатель ЦК УПСР. Во время работы Всеукраинского национального конгресса избран членом Центральной Рады от Полтавской губ. и членом Малой Рады. В мае участвовал в переговорах делегации Центральной Рады с Временным правительством. В июне принимал активное участие в проведении 1-го Всеукраинского крестьянского съезда, где был избран в ЦК вновь образованного Украинского Крестьянского союза. Возглавлял редколлегию газеты «Народная воля» - совместного органа Украинского Крестьянского союза и УПСР. В ноябре входил в состав Краевого комитета по охране революции на Украине, выбран в ВУС. С ноября 1917 по апрель 1918 г. генеральный секретарь продовольствия и министр продовольствия УНР. В январе 1919 г. депутат Трудового конгресса Украины. В составе Директории - министр земледелия в правительствах С. Остапенко, Б. Мартоса, И. Мазепы. С 1920 г. жил в эмиграции, возглавляя одну из групп УПСР в Вене. В 1927 г. поселился в Варшаве, сотрудничал с украинскими и польскими журналами, с Институтом исследования национальных дел, был директором телеграфного агентства. После оккупации Польши Германией жил в Румынии, по окончании Второй мировой войны в Австрии, являлся председателем Украинского комитета в Австрии. Автор мемуаров.
• 12. ↑ То есть оргкомитета УПЛСР.
• 13. ↑ Газета «Боротьба» выходила с 23 февраля 1918 г., по ее названию стали именоваться «боротьбисты».
• 14. ↑ Бачинский Сергей Васильевич (1887-1941). Украинский политический деятель, педагог, публицист, член Центральной Рады. Из дворян, отец служил офицером. Учился во Франции, затем в Лесном институте в Петербурге, но был исключен. Работал токарем, агрономом, учителем. С 1905 г. под полицейским надзором. Примкнув к эсерам, в 1906 г. перешел на нелегальное положение. В 1907 г. арестован, но выпущен за недоказанностью вины. В 1908 г. судился в Одесском военно-окружном суде. С 1909 по 1917 г. находился в эмиграции. В 1917 г. товарищ председателя Екатеринославского губ. Совета КД, председатель губкома УПСР, редактор «Селянской спилки». Избран в ВУС по Екатеринославскому избирательному округу. В феврале-июне 1919 г. зам. министра иностранных дел УНР. 21 ноября 1920 г. вместе с руководством и армией УНР под натиском РККА перешел р. Збруч у Подволочиска. Вернулся в СССР в 1922 г. В 1922-1923 гг. работал в «Союзе кооператоров» в Кременце, редактор журнала «Заря лучшего». В 1940 г. арестован органами НКВД, приговорен к расстрелу и казнен в Быковнянском лесу под Киевом.
• 15. ↑ Карбованец (укр. карбованець) - денежная единица Украинской державы и Украинской Народной Республики в 1918-1920 гг.
• 16. ↑ Председатель Всеукраинского ЦИК Е.Г. Медведев и народный секретарь военных дел украинского советского правительства В.М. Шахрай.
• 17. ↑ «Известия Юга» орган Харьковского Совета РСД и Облкомитета Донецкого и Криворожского бассейнов, редакцию возглавили наркомы Донецко-Криворожской Республики С.Ф. Васильченко, Н.П. Жаков и В.Г. Филов.
• 18. ↑ Неронович Евгений Васильевич (1888-1918). Украинский политический и общественный деятель, революционер, член УСДРП и Центральной Рады. С марта 1918 г. народный секретарь военных дел советского правительства Украины. Возглавил левое крыло украинских социал-демократов, выступавшее за сотрудничество с большевиками и создание независимого украинского советского государства. Входил в состав Центральной Рады как представитель Всеукраинского Совета солдатских депутатов. В 1918 г. перешел в РКП(б). Был членом делегации правительства РСФСР на мирных переговорах в Брест-Лиговске. Арестован гетманскими войсками в г. Великие Сорочинцы в апреле 1918 г. и без суда расстрелян.
• 19. ↑ Скрыпник Николай Алексеевич (1872-1933). Партийный и государственный деятель. Сын железнодорожного служащего. Экстерном сдал экзамены за курс реального училища в Курске. Учился в Петербургском технологическом институте (не окончил). В 1897 г. вступил в РСДРП, большевик. Вел партийную работу в Царицыне, Самаре, Екатеринославе, Ярославле, Одессе. Неоднократно арестовывался и высылался, бежал из ссылки. В 1905-1907 гг. секретарь ПК РСДРП, направлялся ЦК в Ригу и Красноярск. В 1914 г. включен в состав редколлегии газеты «Правда», в том же году арестован и сослан в Тамбовскую губ. В июне 1917 г. избран секретарем Центрального Совета фабзавкомов, в октябре вошел в Петроградский ВРК (от ЦС ФЗК). В 1917-1918 гг. являлся кандидатом II Всероссийском съезде Советов РСД. С декабря 1917 г. находился на Украине в качестве народного секретаря труда, торговли и промышленности в первом советском правительстве. На II Всеукраинском съезде Советов продвинут большевиками (в пику левым эсерам) в председатели правительства и на пост народного секретаря иностранных дел Украины, вошел в состав Президиума ЦИКУ к. В июле 1918 - январе 1919 г. член коллегии ВЧК, начальник Отдела по борьбе с контрреволюцией, затем Секретно-политического отдела. Считается одним из главных организаторов террора во время Гражданской войны, разработки и проведении чекистских провокаций. С января 1919 г. нарком государственного контроля Украинской ССР и одновременно начальник Особых отделов Юго-Восточного и Кавказского фронтов. Руководил проведением карательных операций, казнями заложников и т. д. С апреля 1920 г. нарком Рабоче-крестьянской инспекции УССР. С июля 1921 г. нарком внутренних дел УССР. В 1922-1927 гг. нарком юстиции и генеральный прокурор Украины. В 1927-1933 гг. нарком просвещения УССР. С 1923 г. кандидат в члены, с 1927 г. член ЦК ВКП(б). Член Исполкома Коминтерна. С 1927 г. председатель Совета национальностей ЦИК СССР. С февраля 1933 г. зампред СНК и председатель Госплана УССР. Обвинен в украинском национализме. Во время заседания Политбюро ЦК КП(б) Украины, рассматривавшего его вопрос, застрелился
• 20. ↑ Мумм фон Шварценштейн Филипп Альфонс (1859-1924). Немецкий политический и государственный деятель, дипломат, барон. Родом из богатейшей семьи Германии, которая сделала состояние виноторговлей, затем производством шампанского. Изучал юриспруденцию в Лейпциге и Берлине. Защитил докторскую диссертацию. С 1885 г. состоял на дипломатической службе в Лондоне, потом в Париже. С 1888 г. на дипломатической службе в Вашингтоне, США. С 1892 по 1893 г. находился на дипломатической службе в Бухаресте, затем до 1894 г. в Ватикане. С 1894 по 1898 г. политический советник в Берлине. С 1898 по 1899 г. посол Германии в Люксембурге, позже посол чрезвычайной миссии Германии в Вашингтоне, США. С 1900 по 1905 г. посол Германии в Китае, с 1909 по 1911 г. в Японии. В 1911-1914 гг. выбыл с дипломатической службы. С 1914 по 1916 г. работал в пресс-службе, руководителем службы пропаганды. С 1917 по 1918 г. посол Германии на Украине. В 1918 г. подал в отставку, проживал в своем родовом имении. Умер в июле 1924 г. в Портофино, Лигурия.
• 21. ↑ Грёнер Карл Эдуард Вильгельм (1867-1939). Немецкий военный и государственный деятель, генерал-лейтенант. С 23 марта по 27 октября 1918 г. начальник штаба группы армий «Киев» Г. фон Эйхгорна. Затем сменил ген. Э. Людендорфа на посту l-ro генерал-квартирмейстера (заместитель начальника германского Полевого генерального штаба).
• 22. ↑ Тьер Мари Жозеф Луи Адольф (1797-1877). Французский политический деятель и историк. Автор трудов по истории Великой французской революции. При Июльской монархии несколько раз становился премьер-министр Франции. Попытка Тьера обезоружить рабочие кварталы столицы вызвала восстание 18 марта 1871 г., приведшее к провозглашению Парижской коммуны. Тьер бежал в Версаль, а затем, заручившись поддержкой Германии, жестоко подавил Парижскую коммуну. 31 августа 1871 г. Национальное собрание избрало его президентом французской Третьей республики.
• 23. ↑ Вильгельм Франц Габсбург-Лотарингский (1895-1948). Эрцгерцог Австро-Венгрии, младший сын Карла-Стефана из тешинской ветви дома Габсбургов и Марии-Терезии Тоскано-Австрийской из тосканской ветви того же рода. Известен как неудавшийся кандидат на престол Украины. Родился в Далмации (Хорватия), выучил украинский язык, читал украинскую литературу. За желание улучшить условия жизни бедного украинского населения Галиции получил прозвище «Красный Принц». Во время Первой мировой войны назначен командиром сотни 13-го уланского полка, где служили исключительно украинцы. В нач. марта 1918 г. в звании полковника назначен командиром сечевых стрельцов и направлен во главе группы австрийских оккупационных войск на Херсонщину. После объединения Западно-Украинской Народной Республики с У HP с января 1919 г. председатель отдела заграничных связей Генштаба армии, переехал в Каменец-Подольский, руководил оттуда созданием сети военных школ, налаживал связи с иностранными миссиями. В 1920 г. в знак протеста против подписанного главой УНР С.В. Петлюрой соглашения с Польшей о военной помощи УНР в обмен на Галицию ушел в отставку и уехал в Вену. В 1930-х гг. контактировал с лидерами Организации украинских националистов (ОУН) Е. Коновальцем и А. Мельником. Его кандидатура снова рассматривалась в качестве претендента на украинский престол. Издавал в Вене на украинском языке газету «Соборная Украина». По окончании Второй мировой войны остался в советской зоне оккупации Австрии. В августе 1947 г. арестован органами советской госбезопасности и вывезен в Киев. В мае 1948 г. Особое совещание приговорило его к 25 годам заключения. Умер от туберкулеза того же года в Лукьяновской тюрьме Киева. Реабилитирован 28 декабря 1989 г. Принц Вильгельм Вид - племянник королевы Елизаветы Румынской, избранный по соглашению великих держав на престол независимой Албании. С 1478 г. Албания входила в состав Османской империи, вплоть до подписания Лондонского договора в мае 1913 г., когда великие державы признали независимость страны. Официальное предложение об избрании было сделано делегатами, представлявшими 18 районов Албании. 21 февраля 1914 г. Вильгельм Вид принял его. За пределами Албании он был известен как князь, а в самой Албании был объявлен королем под именем Скандербег II. Во временную столицу Дуррес он прибыл 7 марта вместе с королевской семьей, безопасность обеспечивала Международная жандармерия под командованием голландских офицеров.
• 24. ↑ Затонский Владимир Петрович (1878-1937). Украинский советский политический и партийный деятель. Из семьи волостного писаря. В 1906 г. окончил гимназию в г. Каменец-Подольский. Осенью 1905 г. вступил в ученическую социал-демократическую организацию, по поручению которой вел партийную и профессиональную работу среди портняжных подмастерьев, а также ведал переправкой за границу скрывавшихся революционеров. В 1906 г. поступил в Киевский университет, где состоял членом студенческой социал-демократической организации и принимал участие во всех студенческих протестных движениях того времени, за что дважды исключался из университета, один раз высылался на год из Киева и несколько раз сидел под арестом. Работал лаборантом-химиком. В 1912 г. окончил университет. В январе 1913 г. был приглашен преподавателем физики в Киевский политехнический институт. В дни Февральской революции вступил в Киевскую организацию большевиков. В марте 1917 г. стал членом, а в ноябре председателем Киевского комитета РСДРП(б). Был одним из руководителей вооруженного восстания в Киеве в октябре 1917 г. В декабре 1917 г. на 1 -м Всеукраинском съезде Советов избран в состав Народного секретариата Украинской Народной Советской Республики, возглавив Народный секретариат просвещения. Возглавлял делегацию ЦИК Украины на IV Всероссийском съезде Советов, где поддержал Ленина в вопросе о необходимости ратификации Брестского мира. В марте 1918 г. на II Всеукраинском съезде Советов избран председателем ЦИК Украины. В апреле-июле 1918 г. руководил подпольными партийными организациями Украины, член «Повстанческой девятки». Член Оргбюро по созыву I съезда КП(б)У. В июле 1918 г. во время подавления левоэсеровского выступления в Москве комиссар ударного отряда. В ноябре 1918 - январе 1919 г. входил в состав Временного рабоче-крестьянского правительства Украины. 27 июня 1919 - 17 мая 1920 г. исполнял обязанности члена РВС 12-й армии Западного фронта, одновременно в июле-декабре 1919 г. член Зафронтового бюро ЦК КГ1(б)У. С декабря 1919 г. член Всеукраинского ревкома. Летом 1920 г. председатель Галицийского ревкома, затем член РВС ряда армий Юго-Западного фронта. Позднее член РВС Южного фронта. Принимал участие в подавлении Кронштадтского восстания, после чего был награждён орденом Красного Знамени. В 1922-1924 и 1933-1938 гг. нарком просвещения УССР. В 1924-1925 гг. член РВС войск Украины и Крыма, затем член РВС и начальник политуправления Украинского военного округа. В 1925-1927 гг. секретарь ЦК КП(б)У, в 1927-1933 гг. председатель ЦКК КП(б)У и нарком РКП УССР. Избирался членом ЦК, членом ЦКК КП(б)У и Политбюро ЦК КП(б)У, Президиума ЦИК СССР и Президиума ВУЦИК. В ноябре 1937 г. арестован. 29 июля 1938 г. приговорён к высшей мере наказания. В тот же день расстрелян. Реабилитирован в марте 1956 г.
• 25. ↑ Черный (наст. фам. Паниашвили) Виктор Николаевич (1891-1937). Деятель ПЛСР, затем ПРК и член РКГ1(б). Уроженец г. Телава (ныне Телави) Тифлисской губ. Окончил юридический факультет Харьковского университета в 1917 г. (по др. данным, имел незаконченное высшее образование). Вплоть до нач. 1918 г. активист Харьковской организацииПСР (затем ПЛСР), член горкома ПЛСР. После занятия города германскими войсками перебрался в Саратов, где участвовал в губернском крестьянском съезде, проходившем в кон. мая 1918 г. Один из наиболее рьяных приверженцев платформы А.М. Устинова. Осенью 1918 г. постоянный автор газеты «Воля труда», опубликовал серию статей под общим названием «Право и революция». На учредительном съезде ПРК выступил на съезде с докладом «Советское государство»; избран в состав ЦК, оставшись для партийной работы в Москве (в частности, открывал общегородское собрание сторонников ПРК по созданию Московской организации 12 октября и входил в состав редакционного коллектива центрального органа). В ноябре в составе группы членов ЦК ПРК перешел в РКП(б). Входил в состав Верховного революционного трибунала при ВЦИК. В 1921-1922 гг. являлся комиссаром Александровской ж. д.; с 1923 г. начальником Московско-Киевско-Воронежской ж. д.; с 1925 г. начальником Южных железных дорог. С июля 1928 г. член коллегии НКПС СССР и но совместительству ректор МНИТ. В 1930 г. назначен начальником Управления речного транспорта НКПС, в 1935 г. начальником Центрального отдела подготовки кадров НКПС. На момент ареста 1 июня 1937 г. являлся начальником НИИ пути и строительства НКПС. Осужден по обвинению в руководстве антисоветской троцкистской диверсионно-террористической организацией и вредительстве. 11 мая приговорен ВК ВС СССР к высшей мере наказания, в тот же день расстрелян. Реабилитирован в июне 1956 г